Джонатан Эйг - Рождение таблетки. Как четверо энтузиастов переоткрыли секс и совершили революцию

Пинкус снова наступил на грабли – точно так же, как двадцать лет назад в Гарварде, когда статья в «Кольерс» пустила под откос его академическую карьеру. Но в этот раз он, чтобы оповестить мир о своей захватывающей, пугающей и вовсе не завершенной еще работе, воспользовался не научным журналом, а мейнстримовым изданием. И сейчас ставки были намного выше. «Г. Д. Сёрл» и Катарина Мак-Кормик потратили сотни тысяч долларов на поддержку работы над таблеткой – и вот, только что FDA разрешило ее к продаже. Неважно, что одобрено было не противозачаточное средство, а лекарство от расстройств менструального цикла, главное – эновид работал как противозачаточное и был теперь легален. Руководители «Сёрла» опасались волны недовольства, которая могла привести к бойкоту продуктов и падению акций компании.

«Сёрл» продолжал действовать осторожно. С июля тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года компания предлагала эновид только врачам Западного побережья. Препарат рекламировался как регулятор месячных, но продавцы не скрывали других его полезных свойств. Федеральные законы управляли действиями фармацевтических компаний – но не врачей. Раз препарат одобрен, для какой угодно цели, его можно свободно прописывать («не по инструкции» [47] off-label use (англ.) . , как выражаются медики).

«Вообще говоря, – сообщал Пинкус в письме Сэнгер, – любой врач может выписать его [эновид] с любой целью, которую сочтет обоснованной».

Другими словами, с выпуском эновида на рынке впервые появилась доступная противозачаточная таблетка, пускай пока и неофициально, пускай открыто никто ее так и не называл.

Однако это не означало, что работа Пинкуса завершена.

«Хотя у нас нет сомнений в противозачаточных свойствах таблетки, – говорил Пинкус, – мы с доктором Роком не готовы рекомендовать ее во всех случаях». Они все еще беспокоились о возможных отдаленных последствиях для здоровья и краткосрочных побочных эффектах. Изучение отдаленных последствий займет еще по крайней мере год-два. Но были и хорошие новости: если врачи по всей стране начнут прописывать эновид – для регуляции менструального цикла или для предохранения, – вскоре Пинкус и Рок получат больше данных о действии таблетки, чем могли надеяться когда-либо собрать в ведущихся до сих пор исследованиях в Пуэрто-Рико. Конечно, от новых потребителей они не получат анализов мочи и крови, однако получат частные свидетельства. Если таблетка будет действовать, женщины расскажут подругам, и продажи взлетят. А если нет, если побочные эффекты окажутся для многих чересчур обременительны, «Сёрл» увидит спад заказов, а Пинкус и Рок, без сомнения, услышат об этом от самих врачей.

Убежденный, что он находится на пороге великого свершения и его прогестиновые таблетки могут и впрямь решить мировую проблему контроля рождаемости, Пинкус начал трубить в трубы. Подключив все свои связи, которые долго выстраивал, руководя Лаврентийской эндокринологической конференцией, он побуждал ученых по всему миру проводить собственные эксперименты с эновидом. Примерно в то же время он съездил в Париж, где прочел лекцию о своих последних открытиях. Получив гонорар от спонсора лекции, он не повез чек домой, чтобы вложить деньги в банк или в Вустерский фонд, а решил побаловать себя. Пинкус купил серебряный «ситроен» модели DS‐19, в то время снискавший славу самого технологически передового автомобиля в мире, – с усилителями рулевого управления, тормозными дисками и гидропневматической подвеской, поднимавшей машину на 25 сантиметров над землей одним рывком рычага. «Ситроен» был изящен, сексуален и выглядел словно прямиком из будущего. Пинкус привез его домой и стал наводить еще больший ужас на дорогах Вустера и Шрусбери.

Тяжелые дни Пинкуса остались далеко позади, и немудрено, что теперь он разъезжал еще быстрее прежнего, на автомобиле, привлекавшем к водителю изрядное внимание. Гонку за противозачаточной таблеткой он прошел на полном газу до самого финиша. Но в пятидесятых такое стремительное и напористое продвижение новых лекарств не было редкостью. Чтобы получить правительственное одобрение на новый препарат, производитель должен был предоставить результаты опытов над животными и людьми, а также план выведения лекарства на рынок. Но инспекторы FDA, в то время заваленные запросами на одобрение новых препаратов, обрабатывать которые не хватало рук, не всем аспектам уделяли одинаковое внимание. Они прилежно следили, чтобы лекарство действовало, но на безопасность его смотрели сквозь пальцы. Отчасти это объясняет, почему Пинкус всю дорогу держался дозы в десять миллиграммов, зная, что можно было взять и меньшую. Больше всего он хотел удостовериться, что эновид действительно защищает от беременности. Он понимал, что итоговое решение FDA будет зависеть не от того, сколько женщин участвовало в исследованиях, и не от того, сколько из них испытали побочные эффекты. Ключом была эффективность препарата, и Пинкус хотел добиться, чтобы она приближалась к ста процентам.

Пинкус был уверен: если таблетка далеко превзойдет все другие способы предохранения, FDA даст добро. Агентство и раньше пропускало препараты с известными побочными эффектами: тот же пенициллин, на который у некоторых развивалась аллергия с угрозой для жизни; тетрациклин, который мешал росту костей и обесцвечивал зубы; дилантин, вызывавший сердечные сбои. Во всех этих случаях польза считалась важнее рисков. Пинкус верил, что к эновиду отнесутся так же.

Чтобы убедить врачей выписывать таблетки, в июле «Сёрл» разослал сотням акушеров, гинекологов и терапевтов письмо, где рассказывал, что эновид поступил в продажу и способен на большее, чем обещала реклама. «Существуют достоверные доказательства, – говорилось в письме, – что препарат подавляет овуляцию, когда это нужно врачу, и что при краткосрочном применении с этой целью он безопасен».

Не самый идеальный способ получить отзывы. Был очевидный риск. Если выяснится, что препарат причиняет серьезный вред, для многих женщин, принимавших его, окажется слишком поздно.

Первого октября тысяча девятьсот пятьдесят седьмого года, через несколько месяцев после того, как эновид стали продавать в Соединенных Штатах, на европейский рынок попало другое «чудо-лекарство». Его рекламировали как снотворное настолько безопасное и свободное от побочных эффектов, что пить его могут даже беременные. Заодно оно уменьшало утреннюю тошноту, так что женщины начинали его принимать, даже если не страдали бессонницей. В некоторых европейских странах оно стало популярнее аспирина.

Прошли месяцы, и несколько врачей забили тревогу. Некоторые пациенты постарше начали чувствовать головокружение и легкие нарушения равновесия. Другие испытывали дурноту, тремор и похолодание конечностей. Но производитель, «Хеми Грюненталь», от подобных сообщений отмахивался, полагая, что с его новейшим лидером продаж должно быть все в порядке, пользы он приносит больше, чем вреда, и в конце концов окажется совершенно безопасным.