Джеймс Хэмблин - Если бы наши тела могли говорить [Руководство по эксплуатации и обслуживанию человеческого тела] [litres]

В эпоху палеолита по Земле были разбросаны немногочисленные группы Homo sapiens. Сейчас нас почти 8 000 000 000. Поэтому Итон дал ясно понять: мясная диета в современных условиях просто невозможна (учитывая, сколько пастбищ и воды понадобилось бы для производства такого большого количества мяса и какие экологические последствия имел бы этот процесс).

На конференции в Бостоне Итон напрямую общался с известными веганами, в том числе с Дином Орнишем и Колином Кэмпбеллом, согласившись с ними, что «сутью» встречи в Бостоне является простой факт: к 2050 г. нам понадобится на 70 % больше продовольствия. (Это число постоянно попадается на глаза, но я поговорил с учеными-экологами, и они отмечают: согласно прогнозам ООН, к 2050 г. численность населения планеты вырастет до 9,6 миллиарда. Это прирост на 35 % за 35 лет. Безумное число и огромная угроза для экологии, но все-таки не 70 %.)

В основном он превращается в углекислый газ, и мы его выдыхаем.

«Я думаю, что палеодиета может быть веганской или близкой к ней», – произнес Итон со сцены, решив примирить со своей концепцией даже противников мяса. К концу дня термин «палеовеган» уже был у всех на устах. Поглощаемые нами белки должны поступать в основном из растений или из какого-то синтетического источника. Если население вырастет до прогнозируемых огромных размеров, станет уже не важно, приводит мясная диета к болезням или нет (Орниш и Кэмпбелл уверены, что приводит). Мы можем с тем же успехом обсуждать пользу от употребления в пищу бриллиантов.

Несмотря на то что питаться как гоминид эпохи среднего палеолита сегодня невозможно, сама по себе идея использовать функциональную биологию для расширения познаний о современном здоровье интригует. В Университете Оклахомы антрополог Кристина Уориннер изучает фекалии древних людей. Она руководит лабораториями молекулярной антропологии и исследований микробиома, в распоряжении которых самая большая коллекция древней человеческой ДНК в мире. Анализируя 20 000 лет генетической информации, накопленной в зубных бляшках древних людей (по существу, окаменелостей, которые образуются в нашем организме еще при жизни) и окаменелых экскрементах, называемых копролитами, Уориннер может получить информацию о том, как выглядели микробиомы древних людей, а также чем они питались. «Их продукты были достаточно волокнистыми, поэтому в копролитах попадаются семена и целые кусочки растений, – рассказала мне Уориннер. – И мы знаем, какие именно, поскольку генетические данные позволяют нам идентифицировать виды растений».

«Палеодиета, какой ее описывают на телевидении, в новостях и книгах, на самом деле никак не подтверждается археологическими отчетами», – объясняет Уориннер. В то же время сделанные ею выводы четко указывают на современную диету как на источник болезней. Древние люди действительно редко доживали до 40 или 50 лет и не могли похвастаться отменным здоровьем, но умирали не от сердечно-сосудистых заболеваний. В основном они погибали от инфекционных заболеваний и несчастных случаев, которые современному человеку практически не грозят. «Мы полагаем, что в этом урбанистическом индустриальном образе жизни есть что-то, что устраняет разнообразие микрофлоры в нашем кишечнике, делая нас более уязвимыми и подверженными метаболическим расстройствам», – сказала Уориннер.

Получая ученую степень по антропологии в Гарварде в 2010 г., Уориннер не предполагала, что станет экспертом в диетологии. Но поскольку человечество в последнее время обратилось к истории за ответами на вопросы о болезнях современности – успехи в технологии секвенирования ДНК дали возможность изучить историю здоровья человека на невиданном ранее уровне, – такие антропологи, как она, начали играть важную роль в медицинской науке. По сути, они собирают данные по глобальному эксперименту, который длится не недели или месяцы, а тысячи лет.

Рассматривая вариации видов человека в эволюционной перспективе, Уориннер может определить, когда возникли те или иные серьезные заболевания и что именно в поведении людей способствовало этому. Как показывает история, мы – чрезвычайно хорошо адаптирующийся и устойчивый вид, способный выживать и в пустынях, и в Арктике. Пятьдесят тысяч лет назад мы были не единственным человеческим видом на планете. Но к концу последнего ледникового периода остались только мы. Почему вымерли и неандертальцы, и денисовский человек, и Homo erectus, а мы выжили?

«Ответ, вероятно, заключается в том, что мы очень гибки в плане питания, – считает Уориннер. Но эта пищевая гибкость имеет свои границы. – В какой момент из-за диеты происходят изменения, за которыми наши тела уже не могут успеть? Я думаю, такой переломный момент настал сегодня: уже сейчас видно, как потребление переработанных продуктов отражается на нашем здоровье».

В период индустриализации волокнистый белок (файбер-протеин) часто выпадает из пищевого полуфабриката. «Смысл пищевых волокон заключается в том, что они нужны для нашей микрофлоры», – говорит Уориннер. Сокращение потребления клетчатки приводит к снижению разнообразия в сообществе микроорганизмов, а это, в свою очередь, «имеет целый ряд последствий для нашего здоровья в целом».

Мясо не содержит клетчатки и по этой логике не может быть ключевым элементом здорового рациона. Но обсуждение процентного соотношения и типов мяса, которые следует включить в диету, теряет значение, когда мы понимаем, что его производство – это верный путь к вымиранию для всей планеты. Итон разделяет мнение, что к 2100 г. мировое население достигнет 11 000 000 000 человек. «Они будут существовать, – говорит он о будущих поколениях, – в то время как другие формы жизни на Земле исчезнут. Однако, если согласованно принять меры, мы могли бы снизить численность населения».

И вот тут популярный палеотренд становится настоящим кошмаром.

«Вполне возможно добиться того, чтобы к 2200 г. планету населяло 100 000 000 человек, – продолжил вещать Итон с кафедры. – Не прозябающих, но процветающих. И остальные формы жизни Земли постепенно тоже вернутся».

Если уж людей трудно убедить сократить потребление мяса, то вряд ли возможно уговорить их на контроль над численностью населения. Итон завершил свою лекцию для небольшой группы ученых-диетологов следующими словами: «Наши ресурсы почти исчерпаны. Я рекомендую приспособиться к ситуации в надежде на то, что далекое будущее будет более светлым».

Ограничительный подход, предлагаемый Итоном, заключается в добровольном решении иметь максимум одного ребенка. Веган Орниш поднял руку и спросил, имеет ли Итон в виду, что мы сможем продолжать есть мясо, если уменьшим численность населения на порядок. «Я не думаю, что мясо настолько важно», – возмутился Орниш.