Владимир Аникеев - Практические советы Порфирия Иванова

Все это сделала язвочка, которая во время господства казаков распространялась с воздухом на Дон и дальше. Оставалось выгнать с Крыма Врангеля, на этом кончались военные операции, кончались раз и навсегда с гнилыми остатками мелких банд, которые проскальзывали везде и всюду и мешали революции. Даже мне пришлось встретиться с бандитами. Ездил я тогда не только на Дон, но и в Таврию за хлебом. Банда Шкуро со своими грабителями не раз нападала на нас, кое-кому приходилось отдавать свой хлеб, но меня им обвести было трудно, я всегда и везде находил выход. Я считал себя счастливым человеком. А природа готовила в это время нашему брату 1917 год. Ведь раньше даже думать никто не мог, что будет такое в жизни, что Ленин весь мир повернет и своей агитацией заставит с 1917 года историю говорить по-иному, убедить человека не воевать с человеком. Ленин знал и понимал, что человек дерется не за свою наживу и свое благополучие. Возьмем, к примеру, меня».

До 1933 года Порфирий Корнеевич Иванов жил, как все прочие, ничем особенным не выделяясь. Заботился о семье, растил двух сыновей: первенца Андрея и Якова, родившегося в 1925 году. Трудился, менял места работы и жительства, но уже тогда пытливо и внимательно всматривался в окружающий мир, в людей; в самого себя, пытаясь разгадать тайну бытия. Почему люди живут так мало? Почему они так страдают от голода и холода? Почему чуть ли не все, даже те, кто сытно питаются, тепло одеваются и живут в домах со всеми удобствами, рано или поздно подхватывают болезни, чахнут и умирают? Можно ли избежать болезней? И, может быть, не только болезней, но и самой смерти?

Не довольствуясь собственными размышлениями, Иванов много читает, пытаясь отыскать в книгах хотя бы намек на разгадку, вычленить рациональное зерно. Одна из книг произвела на него особое впечатление.

„В книге профессора Ранке я увидел человека, стоящего сбоку возле гориллы и обезьяны. Почему же наука медицина не поставила его в таком костюмчике, в каком ходят все? Я задумался над этим человеком, который был совершенно наг…“

Как-то в Армавире Иванов познакомился с Федором Леонтьевичем, грузином по национальности, — тот в любую погоду, даже зимой, ходил без шапки. Они подружились, даже жили на одной квартире некоторое время. Знакомство с этим человеком подтолкнуло Порфирия к пониманию того, что к холоду можно и нужно привыкнуть. В своих записках он говорит об этом так:

„Меня вдруг осенило, что человек закаленный может не бояться природы… Эта мысль день и ночь стучалась в мою голову. И вот однажды, когда я ночью сидел за книгами и на мгновение забылся от усталости, то увидел во сне прекрасного вида человека, который смело шел по снегу совсем обнаженный. От этой картины я пробудился взволнованный, и запомнившийся образ стал для меня примером и целью“.

В напряженную работу ума Порфирия Корнеевича, направленную на познание возможностей собственного организма, все более включалось подсознание. Это был воистину творческий процесс, в котором человек может рассчитывать на подсказку, озарение. Так оно и случилось.

„В этом же году еще в одном необычном и ярком сне проявилась скрытая работа моей мысли. Сон этот такой: привиделось мне, что я влез на один край большой скирды, которая стояла на еще непаханой целине и была сложена из чистых зерен пшеницы. И вот скирда поднялась другим своим концом, и зерно лавиной стало засыпать меня со всех сторон. Но я не погиб под ним, а, в конце концов, остался на чистой вершине целой горы драгоценных зерен. Я понял этот сон так: скирда — это природа, а зерна — это ее условия и силы, и они есть ее богатства. И если я смело пойду в природу, она обрушится на меня со всех сторон своими условиями и силами. А я не погибну под ними, останусь на вершине огромной груды этих богатств природы как хозяин.

Так во мне созрела идея и смелое решение найти и выработать в самом себе силы для того, чтобы не бояться природы, а идти в нее, овладеть ее богатствами, принять ее условия и все свои силы направить на пользу народу, чтобы человек не боялся природы, не зависел и не страдал от нее из-за своего несовершенного тела, а стал хозяином своего тела и всей природы. Я решил сам закаляться и изменить свое тело, чтобы оно получало от природы не вред, а пользу, чтобы проложить путь к природным богатствам для нашего народа и для каждого человека“.

Порфирий Корнеевич начал постепенно, осторожно сначала, затем смелее и смелее, экспериментировать над собой: легче одеваться, больше ходить пешком, бегать там, где его никто не видел, он пробовал голодать, обходиться без сна… Он как бы испытывал свое тело, оценивал новые ощущения.

„Я стал видеть в матери-природе друга, часто разговаривал с ней на русском языке относительно всей прежней жизни. А она представляла из себя борьбу за существование, за свою личную жизнь, которая ничего хорошего не дала, а только приводила всех к смерти. Я такую жизнь не полюбил, а стал искать друга, который помог бы мне найти в жизни то, что в ней еще не создавалось. И с таким ощущением я стал трудиться и тружусь до сих пор в постоянном творчестве. Я ищу тайну не в природе, а в самом себе.

Я сознательно стал делать то, что понадобится в жизни другим людям. Для этого потребовалось мне удалить со своей головы, с волос, вечно зависимую шапку. Я ее сбросил во время весенних начальных дней — это было 25 апреля, когда в природе разлилось на землю тепло. Это было мое первое и смелое начало. Только я не скажу, кто в этом деле инициатор, какая и когда была минута…

А Армавире при 27 градусах мороза я оставался без головного убора, но подходил к этому осторожно, постепенно…

Когда я шел из города на биофабрику на которой работал, то все свои силы сосредоточил на то, чтобы от города до фабрики все три километра идти без головного убора против ураганного ветра да по такому морозу. Впервые без головного убора я тяжело шел, но с уверенностью, что природа не несет никакого ущерба.

Моя система уже проявилась на моей голове: я уже не кашляю и не получаю ангину, а также от меня ушел грипп“.

Результаты закалки не замедлили сказаться. Уходя в природу, Порфирий Корнеевич вдруг обнаружил, что она дает ему энергию, силу, возвышает его дух и возносит душу. Он жадно прислушивался к себе, пытаясь разобраться в сути происходившего, ему даже чудилось, что природа сама ведет его по нужному пути, расставляя тут и там указательные знаки. Чем дальше, тем большей становилась поддержка со стороны природы. Иванову казалось, что он обретает крылья, что с него сползает тяжкое бремя, отпадает все дурное, наносное, ненужное… Более того, у него появилась догадка, что это ощущение, эту силу, можно передать другим людям.