Юлия Сидорова - Между полами. Кто такие интерсекс-люди?

В 2015 году я познакомилась с будущим мужем и почти сразу же рассказала ему о своих особенностях. Он сказал, что ему все это не так важно, вместе можно решить любую проблему. В 2019 году мы прошли процедуру ЭКО, донора яйцеклеток нам подобрали в клинике по моему типажу, он анонимный. В результате получили восемь эмбрионов, их заморозили методом криоконсервации. Мой репродуктолог провела мне гистероскопию, удалила полип из матки, который увидела на УЗИ. И через несколько месяцев, 4 декабря, мне перенесли в матку один эмбрион, назначили гормональную поддержку. Через две недели пришел положительный результат анализа крови на ХГЧ, беременность началась! Настоящее чудо! Затем было первое УЗИ, определяющее плодное яйцо, потом второе, на котором уже было слышно сердцебиение эмбриона, и первый скрининг в 12 недель. Там увидели гематому, которая развилась в результате отклонения плаценты. Почти две недели я пролежала в гинекологии на сохранении. Затем был спокойный второй триместр, я начала чувствовать первые шевеления нашей малышки! Это такие волнующие моменты! А уже в 30 недель мне сказали и пол ребенка! Беременность я вела в женской консультации по месту жительства, в ЯНАО, а в 31 неделю улетела в Тольятти, поскольку там есть перинатальный центр. И не зря! Как раз в это время у меня начались проблемы с давлением, снова положили на сохранение, давление скакало до 160/105, пила таблетки. Ждали полных 37 недель, чтобы провести плановое кесарево сечение. И вот, наконец, 4 августа 2020 года родилось наше чудо, наша доченька. Роды проходили под спинальной анестезией, я услышала первый ее крик! Это волшебно! Родить ребенка после диагноза «абсолютное бесплодие»! Сейчас нашему чуду уже девять месяцев – она такая чудесная, жизнерадостная. Дочка родилась 8/9 по шкале Апгар, с ростом 56 см и весом 3920. Во время беременности мне ставили диагноз «гестационный сахарный диабет», но после родов все показатели пришли в норму. А до беременности у меня выявили инсулинорезистентность, уровень инсулина я снимала приемом препаратов с метформином.

История моего друга и одного из создателей сообщества Интерсекс.ру в России. У Антона овотестис – это половая железа, которая состоит как из тканей яичника, так и яичка.

При рождении я был записан как младенец женского пола, потому что гениталии выглядели типично женскими. В детстве мое поведение отличалось от классического женского. Мои увлечения были мужскими (как в то время принято было считать, хотя сейчас я понимаю, что они не связаны с гендером): спорт, математика, техника, резьба по дереву, войнушка.

Мне не нравились наряды для девочек, я даже обманом переодевался в мужское, когда выходил из дома. В 12 лет в довесок я понял, что мне нравятся девочки. Поскольку я рос в гомофобной среде, принять то, что я лесбиянка, не было возможным. Поэтому я начал отрицать в себе все женское. Сначала считал, что я мальчик в женском теле. Родители не приняли мою особенность и старались меня вылечить. Водили по психологам, священникам. Те в свою очередь пытались внушить мне, что я запутавшаяся девочка, которая должна встать на истинный путь, чтобы стать настоящей девушкой, выйти замуж, вести хозяйство и все прочее, что великодушно разрешается делать женщине в патриархальном обществе. Конечно, это злило меня еще больше. Думаю, если бы кто-то взрослый тогда оказался рядом и сказал, что гендер не влияет на образ жизни, было бы гораздо проще. Но такого взрослого, к сожалению, не было.

А в 13–14 лет начался переходный возраст, когда гадкие утята превращаются в лебедей. Лебедь в моем случае был с усами и баритоном. Вместо того, что ожидали от моего тела все вокруг, оно стало превращаться в мужское, и из девочки-пацанки я почти мгновенно стал обычным мальчиком-подростком.

Конечно, внутренне я обрадовался таким изменениям. Для родителей же это было очередным непосильным ударом. Не в силах бороться со мной и моей природой, они отдали меня на перевоспитание в женский монастырь. Там мне пытались в жесткой форме привить устаревшую женскую манеру поведения, но тщетно. К тому времени биологический процесс был запущен, и с каждым днем я становился все больше и больше похож на мужчину. Они, конечно, наказывали меня, как будто в этом была моя вина. Говорили, что во мне сидят бесы, и их нужно изгнать. Но вместо этого у меня лишь появились сильные боли в животе. Первое время местный лекарь резюмировала, что это просто «месячные идут внутри» (бог наказывает). Но когда боли стали совершенно нестерпимыми, меня все-таки отвезли в больницу. Там определили, что у меня нет матки. В медицинской карточке тогда стояли еще непонятные для меня большие буквы ОТНФП (овотестикулярное нарушение формирования пола). После этого в монастыре настаивали на том, чтобы меня снова отвезли к врачу. По какому поводу – не озвучивали.

В следующий раз, когда меня отвезли к гинекологу, она, к большому счастью, оказалась очень адекватной и понимающей женщиной. Она закрыла двери кабинета и наедине спросила у меня, знаю ли я, что со мной хотят сделать. Рассказала, что хотят назначить женские гормоны и провести феминизирующую пластику. Спросила, хочу ли я этого. Я отрицательно покачал головой. После этого к врачам меня больше не водили. Оставили все как есть.

Вернувшись из монастыря, я окончил школу и в 18 лет сразу принялся менять документы. Поскольку они не соответствовали моей внешности, это создавало много бытовых проблем. Я поехал получать справку о наличии трансгендерности в другой город. Это было единственным вариантом смены документов в нашей стране (так и по сей день). Паспорт мне поменяли спустя полгода.

Через год у меня снова начались боли в животе, и теперь к ним добавилось кровотечение из влагалища. Сначала я решил, что у меня все-таки начались месячные. В итоге обратился к врачу. Она сказала, что в брюшной полости у меня есть яичко, и его нужно срочно удалить, иначе образуется опухоль. Конечно, я послушал врача, ведь считал, что никто не сможет посоветовать мне что-то лучше насчет здоровья.

Перед операцией ко мне заходила женщина и просила подписать бумаги о согласии. Она долго спрашивала, уверен ли я, ведь больше никогда не смогу иметь детей. Я тогда подумал: «Если у меня нет матки, я и так не смогу родить – что за вздор?» Ответил ей: «Я и так их не мог бы иметь» и подписал. На следующий день я отошел от наркоза сразу после операции, когда меня зашивали, и испытал нечеловеческую боль. Врачи пытались меня заткнуть и говорили: «Вы можете не кричать? Вы все-таки в гинекологии».

Проблема в том, что никто не объяснил мне, что именно со мной, как работает мой организм, какие есть альтернативы. Просто практически молча удалили мне гонады, а после этого еще и сообщили «радостную» новость, что теперь мне всю жизнь придется принимать гормоны. Выписали андриол. Сейчас этот препарат запрещен для ввоза в нашу страну, и я просто не принимаю гормоны.