Джеймс Нестор - Дыхание. Новые факты об утраченном искусстве

Наполнить тело праной несложно. Для этого надо просто дышать. Но чтобы научиться контролировать и направлять эту энергию, требуются усилия. Очевидно, Рама обучился в Гималаях каким-то более действенным приемам, но, насколько я могу судить по его книгам и съемкам, он ими так и не поделился.

Наилучшее объяснение «живительной сущности» праны и ее действия дал не йог, а венгерский ученый, которого в детстве едва не выгнали из школы, который прострелил себе руку, чтобы не участвовать в Первой мировой войне, и который позднее был удостоен Нобелевской премии за основополагающие работы по изучению витамина С.

Его звали Альберт Сент-Дьёрдьи. В 1940-х годах он перебрался в США и под конец своей карьеры возглавил Национальный фонд исследований рака, где в течение многих лет изучал роль клеточного дыхания. Именно там, в своей лаборатории в Вудс-Холе, штат Массачусетс, он предложил объяснение сути тонкой энергии, которая является движущей силой жизни и всего, что есть во вселенной.

«Все живые организмы – это не что иное, как листья на дереве жизни, – писал он. – Различные функции растений и животных и их специализированных органов являются проявлениями одной и той же живой материи».

Сент-Дьёрдьи хотел разобраться в процессе дыхания, но не в физическом или ментальном смысле и даже не на молекулярном уровне. Он хотел понять, каким образом вдыхаемый воздух взаимодействует с нашими тканями, органами и мышцами на субатомном уровне. Ему хотелось узнать, как жизнь получает энергию из воздуха.

Все вокруг нас состоит из молекул, которые состоят из атомов, которые, в свою очередь состоят из субатомных частиц, именуемых протонами (положительный заряд), нейтронами (без электрического заряда) и электронами (отрицательный заряд). Таким образом, вся материя на самом базовом уровне представляет собой энергию. «Невозможно отделить жизнь от живой материи, – писал Сент-Дьёрдьи. – Изучая живую материю и ее реакции, мы неизбежно приходим к изучению самой жизни».

Неодушевленные объекты вроде камней отличаются от птиц, пчел и листьев только уровнем энергии, то есть «возбудимостью» электронов в их атомах, складывающихся в молекулы. Чем легче и чаще происходит обмен электронами между молекулами, тем сильнее у молекул проявляется потребность в «насыщении» электронами и тем более живой становится материя.

Сент-Дьёрдьи изучил самые ранние формы жизни на Земле и пришел к выводу, что все они состоят из веществ, «слабо присоединяющих к себе электроны», что означает отсутствие активного обмена между ними. По его мнению, в такой материи мало энергии, и у нее немного шансов на развитие. Это была просто слизь, существовавшая на протяжении миллионов лет, с которой ничего особенного не происходило.

Но кислород, бывший побочным продуктом этой слизи, постепенно накапливался в атмосфере. Кислород активно принимает электроны. И когда новые виды слизи научились потреблять кислород, в ней стал происходить намного более активный обмен электронами, чем в прежних анаэробных формах жизни. Получив дополнительную энергию, слизь относительно быстро развилась и превратилась в растения, насекомых и все прочее. «Жизнь – это состояние, не насыщенное электронами, – писал Сент-Дьёрдьи. – Природа проста, но утонченна».

Эти слова характеризуют жизнь, которую мы наблюдаем сегодня на нашей планете. Чем больше кислорода мы потребляем, тем выше становится возбудимость электронов и тем «живее» становится материя. Живая материя, способная управлять электронным обменом, остается здоровой. Если же клетки теряют способность отдавать и принимать электроны, они начинают отмирать. «Безвозвратная потеря электронов означает смерть», – писал Сент-Дьёрдьи. Именно из-за снижения возбудимости электронов ржавеет металл, а листья желтеют и отмирают.

Люди тоже «ржавеют». Когда клетки тела теряют способность присоединять кислород, электронный обмен в них, по словам Сент-Дьёр-дьи, замедляется, и клетки перестают свободно взаимодействовать с соседями, следствием чего становится их нерегулируемый и ненормальный рост. Ткань начинает «ржаветь» так же, как и другие материалы. Но мы называем это не ржавчиной, а раком. Это помогает понять, почему рак возникает и развивается в среде с малым содержанием кислорода.

Единственный способ сохранить здоровье тканей в организме заключается в том, чтобы, подражая самым ранним аэробным формам жизни на Земле, насытить тело веществом, активно присоединяющим электроны, – кислородом. Медленное неглубокое дыхание через нос создает баланс газов в теле и позволяет направить максимальное количество кислорода к тканям, чтобы клетки могли активнее обмениваться электронами.

«В любой культуре и любой медицинской традиции вплоть до нашей выздоровление совершалось за счет движения энергии», – говорил Сент-Дьёрдьи. Энергия движения электронов позволяет живым существам оставаться живыми и здоровыми, пока для это есть какая-то возможность. Названия могут быть разными – прана, оренда, ци, руах, но принцип остается тот же. Похоже, Сент-Дьёрдьи воспользовался им. Он умер в 1986 году в возрасте 93 лет.

Я стучу в дверь. Она открывается, мы быстро обмениваемся приветствиями, и вот я уже сижу в холле студии де Розе. Здесь деревянные полы и мягкие диваны, белые стены с географическими картами в рамках. В центре холла эмблема, на которой написано: «Остановись и подыши».

Стайка инструкторов и учеников, смеясь и переговариваясь по-португальски, пьет чай из керамических чашек. Среди них Эдуан Пиньеро. В своей безупречно отглаженной рубашке и белых брюках он напоминает героя молодежных ситкомов 1980-х годов. Пиньеро любезно предложил уделить мне часть времени из своего напряженного графика, чтобы быть моим гидом и переводчиком. Мы пересекаем холл и поднимаемся по темной лестнице, чтобы встретиться с человеком, которого он называет «мастером».

Небольшой кабинет украшен медалями и серебряными мечами с геральдическими изображениями, напоминающими масонское око и пирамиду, которые мы видим на обратной стороне долларовых банкнот и на некоторых старых зданиях. «Мне все время дарят что-то подобное. Я даже не знаю, зачем!» – говорит де Розе, энергично пожимая мне руку. Он крепко сложен. У него аккуратно подстриженная белая борода и широкие темные брови. Полки за его спиной заставлены его книгами по пранаяме, карме и другим секретам древней йоги, которые разошлись миллионными тиражами. Некоторые из них я прочел и не нашел в них никаких сюрпризов и никаких секретных способов дыхания, о которых бы не знал.

В этом нет ничего удивительного. История йоги и древних методов дыхания уже давно известна. Но сейчас я горю желанием сравнить свои мысли со взглядами де Розе. Мне хочется узнать, что он знает о пране и утраченных искусстве и науке дыхания.