Джеймс Маккол - Лицо по частям. Случаи из практики челюстно-лицевого хирурга: о травмах, патологиях, возвращении красоты и надежды

Таким образом, следуя решению Фейс – принципиальному или упертому, в зависимости от того, как посмотреть, – мы заполучили аппарат аутогемотрансфузии вместе с обслуживающим его специалистом, подобно тем, которые работают с аппаратом искусственного кровообращения, применяемого при операциях на сердце. Использовать аппарат имело смысл лишь в случае, если объем крови для обратного переливания превысит 350 миллилитров, а благодаря нашей чрезвычайной осторожности – а также, следует признаться, невероятно удачному стечению обстоятельств – в ходе иссечения тканей, при котором обычно пациент теряет много крови, ее кровопотери составили менее 350 миллилитров. Таким образом, специалист вместе со своим аппаратом побывал у нас напрасно, во всяком случае с точки зрения повторного использования крови Фейс, однако я определенно чувствовал себя гораздо увереннее, имея под боком эту дополнительную меру предосторожности, и понимал, что медсестрам и хирургической бригаде от этого тоже было намного легче. То, что удалось ограничиться столь небольшими кровопотерями, казалось чуть ли не чудом… А именно чуда глубоко религиозный человек вроде Фейс и стал бы ожидать.

Размышляя после операции, я ненароком задумался, возможно ли добиться подобного снижения кровопотерь в результате тщательной и аккуратной работы и в остальное время, или же в случае с Фейс нам действительно помогла удача либо, как считала сама Фейс, божественное вмешательство.

При условии удовлетворительного общего состояния здоровья подавляющее большинство моих операций приводят к положительному результату, даже если, как это было в случае с Кэтлин, операция лишь позволяет им умереть без страха и боли. Вместе с тем встречаются чрезвычайно агрессивные формы рака, вылечить которые невозможно. Именно такой оказался у Филиппа, мужчины под шестьдесят, недавно уволившегося из полиции. Он был очень скромным и непритязательным парнем, который изначально обратился к своему терапевту с жалобами на головные боли и боль в средней трети лица. Он несколько раз приходил к своему врачу на прием по поводу этих симптомов на протяжении четырех месяцев.

Он страдал от синусита, который никак не отреагировал на четыре или пять курсов антибиотиков. На самом деле, если второй курс не помог, пациента должны сразу направлять на дальнейшее обследование. Если два курса антибиотиков не решили какую-то проблему, то еще два или три тоже вряд ли с ней справятся. Если внутри околоносовых пазух посередине лица спрятался рак, его никак не обнаружить без снимков. Поскольку компьютерная томография занимает всего тридцать секунд и стоит совсем недорого, даже если НСЗ и стеснена в средствах – а она всегда стеснена, – нет никаких оправданий тому, что ее не провели сразу же в качестве меры предосторожности.

Тем не менее его направили ко мне слишком поздно, и, к огромному прискорбию, диагностированный ему рак был уже на очень запущенной стадии, когда опухоль пробивалась через его нёбо, вызывая кровотечение. К этому времени он уже испытывал сильнейший дискомфорт, и хотя рентгеновский снимок этого не показывал, у меня были сильные подозрения, что опухоль уже направлялась в сторону основания его черепа. Если бы она добралась туда и пробилась через череп, это практически неизбежно привело бы к его смерти.

Когда я зашел в кабинет, Филипп и его жена сидели там с молчаливым достоинством, однако вскоре я ощутил исходящее от них отчаяние, особенно от жены Филиппа, и у меня сдавило грудь. Мне хотелось это исправить. Прежде чем приступить к подробному обсуждению его симптомов и возможного лечения, я попытался немного расслабить его разговором на отвлеченную тему. Он рассказал мне, что его жена была медсестрой (о подобном всегда очень важно знать), поэтому какое-то время мы поговорили про ее работу в НСЗ, после чего, все еще стараясь немного его отвлечь, я спросил:

– Итак, до какого звания вы дослужились в полиции? – ожидая, что лет за сорок его карьера должна была продвинуться.

– Констебля [77], – решительно сказал он.

– Хорошо, – сказал я, однако мне не удалось полностью скрыть в своем голосе удивление, поэтому, молча на меня посмотрев, он добавил:

– Мне просто очень нравилось выполнять свою работу как можно лучше. Это и доставляло мне удовольствие: делать свою работу беспристрастно и хорошо.

Если даже два курса антибиотиков не помогают при, например, синусите, необходимо продолжать обследование – проблема не в количестве лекарства, а в правильном его подборе, правильно поставленном диагнозе.

Его слова меня немного смутили. Я предположил, что он стремился продвигаться по карьерной лестнице, как это бывает с большинством, однако, как оказалось, им никогда не двигали деньги или служебное положение. Все, что ему хотелось, – это служить людям в качестве обычного констебля, максимально хорошо выполняя свою работу. Подобная самоотверженность и скромность в наши дни большая редкость, хотя в медицинских кругах полно медсестер и вспомогательного медперсонала, которые не менее самоотверженно выполняют свои обязанности. Было приятно услышать эти его слова о работе. Всю профессиональную жизнь он посвятил служению своему округу, и теперь, как мне казалось, мы, будучи частью этого округа, должны были сделать что-то для него.

После того как я максимально подробно расспросил его про симптомы и их причины, я перешел к действиям. Первым делом нам нужно было взять под контроль его боли, потому что, хоть Филипп и держался очень стойко, опухоль причиняла ему ужасные страдания. К счастью, существует наработанная «лестница контроля боли», утвержденная Всемирной организацией здравоохранения. В соответствии с рекомендациями ВОЗ, болеутоляющие препараты следует по возможности принимать перорально, и эффективнее всего принимать их через регулярные интервалы в три или шесть часов, строго по часам, а не по требованию. При необходимости, чтобы помочь пациенту справиться со страхом и тревогой, анальгетики (болеутоляющие) можно также дополнить «вспомогательным средством», используемым для снятия побочных эффектов или сопутствующих симптомов.

На первой ступени лестницы контроля боли располагаются простые анальгетики – парацетамол. Все знают о парацетамоле – его можно найти, пожалуй, в шкафчике в любой ванной, – однако широкая общественность сильно недооценивает этот препарат. Он действует на спинной и головной мозг, а именно на околоводопроводное серое вещество [78]и студенистое вещество [79] Расположено по всей длине спинного мозга, продолговатого мозга и моста в виде непрерывного скопления серого вещества, вокруг клеток которого оканчиваются центральные отростки первичных нейронов, несущие экстероцептивные импульсы от кожи головы, туловища, верхней и нижней конечностей. , которые играют основную роль в реакции организма на внутренние стимулы, такие как боль, и на внешние воздействия, такие как угроза насилия – другими словами, реакции «бей или беги». Люди часто говорят: «Ой, да мне он никогда не помогает облегчить боль», однако это означает, что доза была недостаточно большой. Не менее важным является и тот факт, что взятый в качестве основы парацетамол значительно снижает необходимое количество других сильнодействующих медикаментов с серьезными побочными эффектами.