Анна Козачина - Литература Японии

Культурные и эстетические идеалы эпохи Эдо.Всю бодрость и жизнерадостность представители городской буржуазии перенесли на картину мира, что теперь оказался перед ними. Это был уже не тот укиё («суетный мир», «горестный мир»), как хотели понимать этот термин пропитанные эстетическим пессимизмом, как хотели понимать его религиозно настроенные воины Камакура; это было то же слово «укиё», но в другом смысле: вместо «суета-скорбь», начали понимать его как «веселье-гульба». Мир греха и печали превратился в мир радости и удовольствия. И этот предающийся неудержимому веселью мир во всех подробностях передавали художники в своих знаменитых картинах укиёэ .

Удовольствия, которым предавались люди в эпоху Эдо, можно разделить на шесть категорий:

• путешествия (посещение храмов, священных и просто популярных мест, как правило, за пределами своей провинции);

• участие в храмовых или местных праздниках;

• водные процедуры (горячие источники, бани);

• зрелища (театр, уличные представления мисэмоно);

• эротические развлечения (главные центры — Ёсивара в Эдо, Симабара в Киото);

• другие массовые мероприятия (праздники, гуляния, любование природой, лотерея).

Но все же главным, к чему устремились эдосцы в укиё, была любовь. Но вовсе не та любовь, что в эпоху Хэйан. Эдосцы взяли от хэйанцев их культ любви, только без всякого эстетического окружения; они внесли в него камакурскую трезвость, только отринули то презрение, с которым воины относились к этому чувству, допуская лишь его чисто конкретное, элементарное содержание. В соответствии с общим укладом эпохи на любовь они смотрели совершенно «трезвым», «натуралистическим» взглядом, поэтому эдоская любовь во всем противоположна любви хэйанской. Там любили где-то в глубине отдаленных покоев роскошного дворца, в атмосфере эстетических переживаний; здесь — в шумной зале веселого дома, на площадях и улицах Ёсивара, под сакэ. Основным эстетическим принципом стал 好色 [ко:секу] («чувственность, сладострастие, эротизм»). Отсюда вся эротическая и порнографическая эдоская литература косёку-хон — любовные романы.

Также горожане оставались верными общей тенденции своей культуры — рационализму. Лавочникам, ремесленникам, торговцам и ростовщикам Осаки и Эдо было отнюдь не до идеалов, особенно в такой области, как любовь. Общий трезвый уклад их мышления не признавал никакой прекрасной дамы, но очень хорошо мирился с куртизанкой из Ёсивара. Для первой нужны были бы танка, которых горожане слагать не умели и не хотели; для второй требовались только деньги, которые у них были. Отсюда своеобразный колорит всех романов эпохи.

Основные этапы развития литературы эпохи Эдо.Как пишет Н.И. Конрад, первым этапом в развитии литературы эпохи Эдо является период Канъэй . Он охватывает приблизительно около восьмидесяти лет начиная с первого десятилетия XVII в. до его последней четверти. Это время первого литературного «накопления»: идет подготовка будущего расцвета всех жанров литературы. Будущий расцвет повествовательной прозы предваряется развитием жанра популярных рассказов, так называемых канадзоси, грядущий расцвет поэзии — развитием жанра хокку.

Второй этап — это первый кульминационный пункт всей эпохи, знаменитый период Гэнроку . Его продолжительность насчитывает шестьдесят лет, с конца XVII до середины XVIII в. Именно в это время на литературной арене оживленно действуют Сайкаку со своими бытовыми рассказами (укиёдзоси), Тикамацу со своими драмами (дзёрури) и Басё со своими стихами (хокку). Создаются такие трактаты, как «Будо сёсин сю» и «Хагакурэ», которые являются наставлениями для самураев.

Третий этап эпохи — период Хорэки продолжительностью около пятидесяти лет, с середины XVIII до начала XIX в. Это время некоторого спада литературного оживления. Для того чтобы снова «взлететь», литература должна была несколько изменить свой облик, проникнуться современными тенденциями. Идет новая полоса «накопления». Появляется новый жанр романа; в повествовательной литературе начинает звучать все отчетливей и ясней назидательная нотка. Тут же происходит и известное обновление хокку.

Четвертый этап — новый зенит эпохи — годы Бунка-Бунсэй («Правление искусства» — девиз правления японского императора Нинко). Это период с начала 80-х гг. до XIX в.; он захватывает и часть новой эпохи жизни Японии — эпохи Мэйдзи, когда страна уже стала переходить на путь европеизации. Первые десятилетия Мэйдзи были непосредственным продолжением и развитием тех же тенденций, что выявились в самом начале столетия. Так или иначе новая, по существу, литература появилась в Японии гораздо позже даты официального переворота — в 1868 г.

Основные литературные жанры Эпохи Эдо

Хокку. Подлинную квинтэссенцию поэтических вкусов и настроений горожан эпохи Эдо можно найти в поэзии, вернее, в той ее форме, которая если и не создавалась впервые в эту эпоху, то, во всяком случае, получила свой расцвет. Эта поэтическая форма — знаменитые эдоские хокку . По внешнему виду хокку — стихотворение в семнадцать слогов, расчленяющееся на три строчки, в порядке 5—7—5. Это коротенькое стихотворение стало совершенным орудием поэтической выразительности в руках эдоских мастеров.

Сущность хокку осталась той же, что и у танка. Но если танка была своеобразным «прикладным» искусством хэйанского поэтического быта, основным орудием эстетического реагирования на окружающий мир, то хокку времен Токугава — самый лучший, самый распространенный способ откликаться на все, что останавливало на себе внимание горожанина в жизни и в природе. Этими хокку горожанин отзывался на все, что задевало хоть в некоторой степени его поэтическое чувство. Коротенькими эпиграммами он оформлял всякое свое художественное впечатление.

Поэтому в хокку представлен весь эдоский мир: сёгунская столица с ее кипучей жизнью; сам горожанин во весь свой рост, со всеми своими качествами. Для проникновения в Эдо и его обитателя нет ничего лучше, как погрузиться в атмосферу хокку, в которых сказались и «высокие» поэтические настроения обитателей Эдо. Горожанин подчас был не прочь проникнуться чуть ли не хэйанскими настроениями: увлечься до самозабвения красотами природы.

В свое время Ки-но Цураюки указывал на целый ряд стихотворений — танка, говорящих о том, как, любуясь цветами или выпавшим снегом, человек заходит так далеко от знакомых мест, что теряет всякий путь. То же может сделать и эдоский горожанин: