Вячеслав Недошивин - Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

Дочь поэта, Марина, напишет потом: «Тетя Тоня, как мы ее называли, была легкая, веселая, одевалась в сшитые ею самой „шикарные“ наряды и во время войны не могла спуститься в бомбоубежище, не накрасив губы». «Она была куколкой, — скажет о ней знавший обоих поэт Семен Липкин. — Прелестной, милой, доброй, порядочной…»

Отсюда во время войны Тарковский вывезет Антонину в Чистополь. Они приедут в октябре 1941-го, через два месяца после самоубийства здесь Цветаевой, с которой поэт познакомился еще в Москве. Тогда, в Чистополе, он и напишет стихотворение, где будут слова: «Зову — не отзывается, крепко спит Марина, // Елабуга, Елабуга, кладбищенская глина…» Наконец, именно в Чистополе Антонина Тренина фактически «вытащит» Тарковского из фронтового госпиталя, когда его тяжело ранили на фронте, и на военном самолете ухитрится переправить его в Москву, в госпиталь Вишневского, что спасло ему жизнь. У него после ампутации ноги начиналась газовая гангрена: «Мне ногу резали, как колбасу», — скажет он, объясняя, как врачи пытались спасти его. В Москве это стало уже шестой ампутацией. И он, который хорошо плавал, лазал по деревьям, мог висеть вниз головой и т. д., — теперь учился ходить на костылях… Правда, перенести своего положения инвалида так и не смог, и отношения в семье подошли к распаду.

Во время войны он написал Антонине 200 писем, но любовь кончилась. Он просто ушел в никуда, снял комнату и начал жить один. А Антонина пришла к подруге, к поэтессе Марии Петровых (они оба дружили с ней), принесла бутылку водки и сказала: «Поздравь меня, сегодня мы с Арсением развелись!..»

Первый сборник Арсения Тарковского («Перед споди, спаси меня и помоги мне в этой труд снегом», 1962 г.)

Арсению Тарковскому было в то время 40 лет. Дочь его, Марина, утверждает, что он в это время постоянно носил в кармане яд и думал о смерти. В записной книжке поэт запишет: «Мне страшно — но не жаль терять свободу, которой нет и которой я все равно не дорожил бы, даже если бы и ощущал ее. Похоже это на конец войны: не успела кончиться одна, как все почуяли приближение новой… А самоубийство не ушло еще от меня, и у меня избавление в кармане. Единственное, что еще остается, это вера в Бога… Господи, спаси меня и помоги мне в этой трудной жизни — я не властен справиться с ней и смертельно боюсь будущего. Как печальна, непостижима и безнадежна моя жизнь…»

Он проживет еще 40 лет, дождется выхода первого и последующих сборников стихов и, главное доживет до первой славы сына — кинорежиссера Андрея Тарковского.

209. Петроверигский пер., 4(с.), — Ж. — с 1832 г. — купец-чаеторговец, богатейший человек России Петр Кононович Боткин. Переехал сюда, когда родился его одиннадцатый сын, будущий знаменитый врач-терапевт, чьим именем названы ныне больницы в Петербурге и Москве — Сергей Петрович Боткин.

Дом, по счастью, жив по сей день. Но мало кто помнит, что до 1812 г., до московского пожара, ровно на этом месте стояла усадьба с собственным двухэтажным домом литератора и переводчика, уволенного директора Московского университета Ивана Петровича Тургенева, где с ним жили его сыновья — Александр Тургенев(будущий писатель, член литературного кружка «Арзамас», историк-русист) и Николай Тургенев(публицист и будущий декабрист). Просвещенных Тургеневых здесь навещали издатель и публицист Николай Новиков, поэты и прозаики Карамзин, Жуковский, Херасков, Дмитриев, Мерзляков, Булгаков, Воейков, даже дядя Пушкина Василий Львович Пушкин. А во вновь отстроенном доме, как я уже сказал, поселился купец. Но и в нем зазвучали стихи, разговоры об искусстве, беседы о высоком.

Дом № 4 по Петроверигскому переулку

У хозяина дома, Петра Боткина, было по точному счету 25 детей от двух браков. Выжили 14 — 9 сыновей и 5 дочерей. И почти все памятны в истории России. Знаменитым коллекционером стал Дмитрий Боткин, художником Михаил Боткин, медиком Сергей Боткин. А тот, кто дольше всех будет жить здесь, — Василий Боткин, обитавший здесь до 1869 г., станет прозаиком, критиком, историком искусства. В этом доме у него останавливались его друзья: с 1836 г. публицист, анархист-народник, переводчик «Манифеста коммунистической партии» Михаил Александрович Бакунин, в 1839 г. критик Виссарион Григорьевич Белинский, в 1850-е гг. — историк-медиевист, общественный деятель Тимофей Николаевич Грановский(организовавший здесь «кружок западников»; ему одному и висит здесь мемориальная доска), а также поэт Николай Алексеевич Некрасови прозаик, критик, журналист Иван Иванович Панаев.

Наконец, с 1861 по 1863 г. здесь жил наездами в Москву поэт, переводчик и мемуарист Афанасий Афанасьевич Фет, женившийся в 1857 г. на одной из дочерей П. К. Боткина, Марии. Кстати, на другой дочери купца был женат художник и коллекционер Илья Семенович Остроухов. Немудрено, что весь дом стал, не мог не стать одним из центров культурной жизни Москвы. Скажем, именно здесь Гоголь в 1841-м передал Белинскому рукопись «Мертвых душ» для предоставления ее в цензуру.

Я перечислил выше тех, кто жил или гостил в этом доме. А помимо них здесь в разное время бывали (кто запросто, а кто церемонно): Герцен и Огарев, Толстой и Тургенев, поэт Кольцов и прозаик Григорович. Пишут, что бывали и Достоевский, и Тютчев, их, кстати, лечил и консультировал, как и Писарева, Надсона и Кони, живший постоянно в Петербурге брат Василия, знаменитый врач Сергей Боткин (ему, к слову, Николай Алексеевич Некрасов, кого он лечил от туберкулеза, посвятил даже одну из глав поэмы «Кому на Руси жить хорошо»). Ну разве не литературная семья — эти Боткины?..

Эх, открыть бы здесь музей Боткиных, семьи, так много сделавшей для страны! Но вместо этого в современных справочниках читаем — ныне здесь офис Русской промышленной компании.

210. Петровка ул., 16(с.), — Ж. — с 1928 по 1938 г. — поэт, прозаик, критик Сергей Федорович Буданцеви его жена — поэтесса и переводчица Вера Васильевна Ильина-Буданцева.

Сюда семья Буданцевых переехала из Леонтьевского переулка в 1928-м, через год после свадьбы и в тот год, когда писатель выпустил уже трехтомник своих произведений. Связаны ли эти три факта, не знаю, но здесь Буданцевы получили отличную двухкомнатную квартиру.

«Нас было тогда трое друзей — Андрей Платонов, Сергей Буданцев и я, — вспоминал потом прозаик Э. Л. Миндлин. — В ту пору мы особенно часто встречались. Пожалуй, что ежедневно. Собирались у Сергея Буданцева, на Петровке…»