Вячеслав Недошивин - Литературная Москва. Дома и судьбы, события и тайны

Что ж, можно по-разному относиться к этому роману, «настольной книге» насмешников над всеми и всем, но нельзя не заметить и иронии истории. Ведь если Бецкому когда-то «высочайше» велено было переделывать «диких и невежественных россиян в „нормальных людей“», то роман окажется о противоположном — о том, как из нормальных людей — Людей! — люди же делали существ «диких и невежественных»… А по сегодняшним временам главные «герои» его, жулики и аферисты, стали бы просто положительными «героями нашего времени» — они ведь стремились к обогащению любой ценой!..

Отсюда, кстати, газета «Гудок» переедет в Хлыновский тупик, в дом № 8, который, как и тот «Гудок», ныне не сохранится.

266. Софийская наб., 34(с. н.), — дом купца В. А. Кокорева — меблированные комнаты «Кокорево подворье» (1860-е гг., арх. А. Васильев).

Здесь, в «меблирашках» у реки, почти напротив Кремля, многие останавливались в те годы. Тут в разные годы жили художники Илья Репин, Иван Крамской, Василий Верещагин, тут останавливался Петр Ильич Чайковский(он писал здесь оперу «Мазепа»). А в 1913-м здесь жил даже французский поэт Эмиль Верхарн, посетивший Россию. Но по времени он был уже третьим писателем, отметившимся в «Кокореве подворье». Из тех, про кого знаю.

Сначала, в 1866 г., здесь жил прозаик, историк, языковед и этнограф Павел Иванович Мельников-Печерский, о котором я уже рассказывал у последнего его московского дома (см. Бол. Каретный пер., 22). А через 15 лет, в 1881 г., здесь поселился с женой, Марией Екимовной Алексеевой(урожденной Колногоровой), не менее крупный будущий прозаик и драматург и тоже уралец — Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк. Тогда, впрочем, еще просто Мамин. Оба хотели учиться — он в МГУ, она на высших женских курсах Герье. А кроме того, Мамин только что напечатал в московских «Русских ведомостях» очерки «От Урала до Москвы». Вот туда, в редакцию ( Бобров пер., 4), и бегал отсюда.

К тому времени он уже пожил в Петербурге, где поселится потом прочно, а в Москву будет лишь наезжать. Через год будет, например, жить в Бол. Кисловском, 1, где начнет писать свой главный роман «Приваловские миллионы», а в 1885 г. остановится уже на главной улице, на Тверской, 9, где закончит пьесу «На золотом дне». Был очень продуктивен, ныне вышли 20 томов его сочинений. Он будет даже хвастаться своей памятью. «Я не веду записей, — будет говорить, — пять-шесть отдельных слов — этого мне вполне достаточно для того, чтобы представить себе план целого романа и характеристику всех персонажей. Всего целесообразней, полагаю, работать ежедневно над двумя романами: утром над одним, вечером над другим». В год выдавал не менее 50 печатных листов, но по жизни, как сам признавался, был то очень богат, то очень беден.

Писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк

Настоящая фамилия его была татарской, Мамин (с ударением на втором слоге), по отцу-священнику. Но гордился материнской линией, где предком своим считал шведа Воинсвенского, приехавшего на Урал колонистом еще при Петре Первом (воин — солдат, свенский — шведский). Успел поучиться в духовном училище, потом в семинарии, которую не окончил, потом в университете в Петербурге, который тоже не окончил. В Екатеринбурге после смерти отца, чтобы прокормить семью, работал охотником, тренером по борьбе, репортером, учителем (в течение года давал ежедневно по 12 частных уроков). Однажды был приглашен натаскивать в науках троих детей в семью Алексеевых, да и влюбился в их мать, Марию, которая была на шесть лет старше и которая много помогала ему в литературе. Этой «умнице», как звал ее, он через 13 лет, уходя от нее к другой, оставит свою библиотеку — самое дорогое свое богатство. Именно благодаря этому собранию книг его уже числили в городе как этнографа, археолога, коллекционера. Показывал, пишут, гостям то окаменевший кусок дуба, то рукописный указ XVI в. и старые монеты. А писателем, говорил, стал «по недоразумению».

Новой избранницей его стала петербургская актриса Мария Морицевна Абрамова. Она должна была передать Мамину от его знакомого писателя Короленко письмо и небольшой подарок. «Она мне не показалась красавицей, а затем в ней не было ничего такого, что присвоено по штату даже маленьким знаменитостям: не ломается, не представляет из себя ничего, а просто такая, какая есть в действительности, — напишет потом и добавит: — Есть такие особенные люди, которые при первой встрече производят такое впечатление, как будто знаешь их хорошо и давно…» Только потом узнает, что она тоже уралочка (родилась в Перми) и что отец ее, Мориц Гейнрих, был венгром-революционером, участником восстания мадьяр 1848 г., сбежавшим в Россию, когда за поимку его была назначена награда. Будет «очень счастлив» с ней, но через 15 месяцев потеряет. Она умрет, рожая их дочь. «Митя, — скажет ему перед смертью. — Посмотри на нашу девочку…»

Он еще женится на Ольге Гувале, гувернантке, ухаживающей за его младенцем, но до смерти от плеврита жизнь целиком посвятит дочери Елене (Аленке, как звал ее) и младшей сестре скончавшейся жены Лизе Гейнрих. Героической Лизе Гейнрих. Та не только поедет на японскую войну медсестрой, но за участие в боях будет награждена медалями. Вот в последней питерской квартире Мамина-Сибиряка Лизу и увидит друг хозяина дома, уже знаменитый Александр Куприн. Дверь ему откроет стройная девушка в форме сестры милосердия. «На фронт едет, на войну с Японией, — скажет ему Мамин и якобы добавит: — Смотри, не влюбись». А Куприн в ответ только ахнет: «Достанется же кому-то такое счастье…» Надо ли говорить, что ему и достанется. Она станет второй женой Куприна, будет с ним в России, в эмиграции, потом снова в России, а когда Куприн умрет, выбросится из окна в первый год блокады Ленинграда (по другой версии — повесится).

Дочь же Мамина, Аленушка, которой он писал сказки (книга его «Аленушкины сказки» стала классикой детской литературы), переживет отца на два года — сгорит от чахотки в 22 года. А сам писатель не доживет до 40-летия своей творческой деятельности. Бунин, Чехов, Телешов, Гиляровский, Горький с острова Капри слали ему поздравления с юбилеем, но через неделю после первого визита членов комитета, созданного к его празднику, когда его застали лежавшим уже на водяном матрасе, а шея, как писал свидетель, «превратилась в куриную ножку», писатель скончался.

Ему в тот момент было ровно 60. Умер, говорят, без слов. Только плакал.

267. Спасоглинищевский Бол. пер., 8(с., мем. доска), — Ж. — с 1935 по 1962 г. — прозаик-фантаст, палеонтолог, создатель науки тафономия (учения о закономерности сохранения остатков ископаемых организмов), философ-космист, доктор биологических наук (1941), лауреат Сталинской премии (1952) Иван Антонович(Антипович) Ефремови его вторая жена — ученый-палеонтолог Елена Дометьевна Конжукова, которая здесь и скончается в 1961 г. И здесь же, в 1962-м, писатель женится на Таисии Иосифовне Ефремовой(урожденной Юхневской). Тут писателем были написаны романы «Туманность Андромеды» (1957) и «Лезвие бритвы» (1963) и отсюда он переедет в свой последний московский дом ( ул. Губкина, 4).