Игорь Гарин - Ницше

Идея «вечного возвращения» не декларируется Ницше, но — вопреки стилю его мышления — обосновывается принципом сохранения энергии и конечности Вселенной (здесь, как мы видим, Ницше упреждает Фридмана).

Если мир вечен, а пространство и энергия (сила) конечны, то развитие — это повторение огромного количества конечных состояний:

…Бесконечно новое становление невозможно, поскольку оно — противоречие, ибо предполагало бы бесконечно возрастающую силу; но откуда ей браться?!

Тезис о сохранении энергии требует вечного возвращения (при условии замкнутости системы).

Все возвращается — Сириус и паук, и твои мысли в этот час, и эта твоя мысль — все возвращается.

…Вечные песочные часы бытия снова и снова перевертываются.

Все идет, все возвращается; вечно катится колесо бытия. Все умирает и все расцветает вновь; вечно бежит год бытия… В каждом моменте начинается бытие: в каждом «здесь» поворачивается колесо «там». Повсюду средина. Кругло колесо вечности.

«Вечное возвращение равного» — закон циклической космологии, констатирующий конец иллюзиям прогресса (и, равным образом, «мирового конца»). Любая мировая цель, будь то «светлое будущее», «всеобщее счастье», «гармония», «прогресс» или, наоборот, «армагеддон», «апокалипсис» — только бесплотные идеи, иллюзорные ценности, не имеющие оснований внутри жизни, движение которой обусловлено только внутренней волей к могуществу, а не идеалами «чистого разума». Бытие не имеет цели и смысла, оно неумолимо вновь и вновь повторяется, никогда не переходя в небытие, — только вечный круговорот и вечное возвращение. Следовательно, повторяется и человек, а значит, нет никакой потусторонней жизни.

«Вечное возвращение» — Голгофа Ницше: распятие и воскрешение преображенной личности. Еще — пульсация мира и жизни.

Когда новообращенный говорит, что он нашел в себе себя, Ницше ему отвечает: «Так выдержи себя в Вечности, если ты — ты». Свою Голгофу индивидуализма — эту гимнастику упражнений духа — называет он «вечным возвращением».

«Вечное возвращение» — снаружи это детерминистический парадокс. Утверждение бессмертия этой жизни без всякой бутафории «инобытия». Здесь он как бы говорит нам: «Если ты силен духом и выдержишь самого себя, то я тебе открою, что восторг твой с тобой: восторг этой жизни; но только и есть у тебя эта жизнь во веки веков. Ну? Что осталось с твоим восторгом?»

Все повторяется. Сумма всех комбинаций атомов Вселенной конечна в бесконечности времен; и если повторится хотя бы одна комбинация, повторятся и все комбинации. Но спереди и сзади — бесконечность; и бесконечно повторялись все комбинации атомов, слагающих жизнь и в жизни нас; повторялись и мы. Повторялись и повторимся.

Вечное возвращение — это символ памяти мира, ключевой архетип бытия и культуры, соединительная ткань времени…

В большом опыте мир не совпадает с собою (не то, что он есть), не закрыт и не завершен. В нем — память, не имеющая границ, память, опускающаяся и уходящая в дочеловеческие глубины материи и неорганической жизни… Эта большая память не есть память о прошлом (в отвлеченно-временном смысле), время относительно в ней. То, что возвращается вечно и в то же время невозвратно… Момент возвращения уловлен Ницше, но абстрактно и механистически интерпретирован им.

Вечное возвращение — необходимый элемент философии жизни, опора для сильных, тех, кому предназначено восторжествовать в будущем:

Раз человек становится творцом своей жизни, весть о всеобщем возвращении вещей звучит для него как великое утешение и радость: он сознает, что он творит нечто непреходящее , вечное; он чувствует себя таким образом спасенным от закона всеобщего течения и всеобщего умирания . Бессмертна та минута, говорит Ницше, когда я создал учение о всеобщем возвращении: ради этой минуты я могу вынести всеобщее возвращение.

По мнению Ж. Делёза, вечное возвращение не эквивалентно повторению прошлого: негативное не возвращается, а самоотрицается, уходит из бытия и мышления. Творчество природы и человека подразумевает определенные «уроки». Вечное возвращение — цикличность бытия, подразумевающая становление победивших форм, утверждений, позитивных сил, новых пониманий.

Вечное возвращение — союз Диониса и Ариадны, движение жизни, ее удвоение и укрепление.

Ж. Делёз:

Вечное возвращение — результат двойного утверждения, заставляющего повториться то, что утверждается, и ведущего к становлению лишь то, что является активным. Ни реактивные силы, ни воля к отрицанию не повторяются: они устранены благодаря трансмутации, благодаря вечному возвращению, осуществляющему выбор. Ариадна забыла Тесея. Он не остается даже в качестве дурного воспоминания. Тесей никогда больше не вернется. Вечное возвращение — активно и утверждающе: это союз Диониса и Ариадны… А что касается отпрыска от союза Диониса с Ариадной, то это и есть сверхчеловек или сверхгерой…

Ницше отнюдь не отказывает в праве на существование становлению, росту, могуществу, понимая под ними не «назад к природе», но возвышение себя до природы, «до великой, свободной, даже внушающей ужас природы, которая играет и смеет играть великими задачами жизни». «Я тоже веду речь о возвращении „назад к природе“, но я, собственно, имею в виду не возвращение, а восхождение — к высокой, свободной, грозной, если угодно, природе и естественности…» Рост — это движение к справедливости природы, к неравенству природы, к иерархии природы. Прогресс несовместим с равенством и бунтом.

Я ненавижу… нравственность Руссо, так называемые истины революции, истины, которые до сих пор имеют влияние и покоряют себе все поверхностные и дюжинные умы. Учение о равенстве… Да ведь нет более ядовитой отравы, как это учение! Проповедуя справедливость, оно на самом деле стремится к гибели справедливости… «Равным — равное, неравным — неравное» — вот что говорит истинная справедливость…

Как и Руссо, Ницше говорит о возврате к природе, но сколь разные смыслы вложены в эти понятия! Не назад к природе и варварству, не красота дикарства, но — вперед к природе, к восприятию полноты жизни и ее правды:

Я также говорю о возвращении к природе, хотя это, собственно говоря, не движение назад, а восхождение к свободной, даже страшной природе и естественности, к той естественности, которая играет великими задачами, дерзает играть ими.

Отправная точка гносеологии Ницше: жизнь шире любой рационализации, нравственности, навязанной ей системы.