Анна Ямпольская - Искусство феноменологии [litres]

Marion J.-L. Au lieu de soi. P. 178.

Ibid. P. 159, 417.

Ibid. P. 229.

Ibid. P. 124.

Ibid. P. 70–71.

Марион Ж.-Л. Насыщенный феномен // (Пост)феноменология. С. 95.

Marion J.-L. Au lieu de soi. P. 186.

Ibid. P. 187.

Марион Ж.-Л. Насыщенный феномен. С. 86. Кроме очевидных аллюзий к Исх. 33:20 и Деян. 9:3–8, стоит отметить отсылку к Платону (Resp. 518а).

Marion J.-L. Au lieu de soi. P. 186.

Ibid. P. 188.

Cp. «След события остается лишь в Я/меня [Je/moi], которое практически вопреки своей воле обнаружит, что оно само конституировано тем, что им было принято. На смену конституирующему субъекту придет конституированный свидетель. Конституированный свидетель, а значит – уже не производитель, хотя все еще работник истины» (Марион Ж.-Л. Насыщенный феномен. С. 95).

Schrijvers J. In (the) place of the self: Critical Study of Jean-Luc Marion’s «Au lieu de soi. L’approche de Saint Augustin» // Modern Theology. 2009. № 4 (25). P. 686.

Ibid. P. 681.

Марион Ж.-Л. Насыщенный феномен. С. 385–387.

Libera А. de. Au lieu de Dieu: Jean-Luc Marion lecteur d’Augustin. P. 403.

Другими примерами спора Мариона с Деррида могут послужить дискуссия о даре (О Даре. Дискуссия между Ж. Деррида и Ж.-Л. Марионом // Логос. 2011. № 3 (82). С. 144–171), спор с Марионом о ύπερουσίος у Псевдо-Дионисия Ареопагита (см. Derrida J. Comment ne pas parier // Derrida J. Psyche. Inventions de I’autre. Paris: Galilee, 1987. PP. 524–587 и Marion J.-L. Au nom ou comment se taire // Marion J.-L. De surcroit. Paris: PUF, 2000. P. 155–196), а также критика Марионом теории знака и значения в «Редукции и данности» (Marion J.-L. Reduction et donation: recherches sur Husserl, Heidegger et la phenomenologie. Paris: PUF, 1989. P. 33–63).

Derrida J. Sauf le nom. Paris: Galilee, 1993 (русский перевод см. Деррида Ж. Кроме имени //Деррида Ж. Эссе об имени / пер. с фр. Н.А. Шматко. СПб.: Алетейя, 1998).

Derrida J. Demeure. Maurice Blanchot. Paris, Galilee, 1998.

Derrida J . Circonfession // Bennington G. et Derrida J. Derrida. Paris: Seuil, 2008. Эта автобиография, которую Деррида писал в январе 1989 —мае 1990 годов одновременно с работой Дж. Беннингтона над его биографией, представляет самого Деррида как «второго Августина». Подробнее об этой книге см. Автономова Н. Философский язык Жака Деррида. М.: РОССПЭН, 2011. С. 364–366.

Речь идет о выступлении Деррида на конференции, посвященной этой книге (материалы конференции см. в томе Augustine and Postmodernism. Confessions and Circumfession. Bloomington: Indiana University Press, 2005. P. 29–51).

Derrida J. Composing «Circumfession». Р. 23.

Фуко М. Управление собой и другими. СПб.: Наука, 2011. Р. 82.

Фуко М. Управление собой и другими. Р. 78.

Marion J.-L. Au lieu de soi. P. 73.

Ibid. P. 75.

Ibid.

Derrida J. Sauf le nom. P. 23–24, а также Derrida J. Circonfession. P. 57.

«Производить истину не имеет ничего общего с тем, что вы бы назвали истиной, потому что для признания недостаточно поставить в известность <���…> сущностная истина признания не имеет ничего общего с истиной» ( Derrida J. Circonfession. Р. 50), курсив автора.

Derrida J. Sauf le nom. P. 24.

Ibid., курсив автора.

Ibid.

Для Деррида свидетель (testis) – всегда выживший (superstes), всегда своего рода призрак, обитатель посмертия (см. Derrida J. Poetique et politique du temoignage. Carnets de L’Herne, Paris: Herne, 2005. P. 45).

Арендт X. Vita activa, или о деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В.В. Бибихина. СПб.: Алетейя. 2000. С. 233.

Фуко М. Управление собой и другими. Р. 76.

Суверенитет не в смысле Гоббса или Шмитта, а в том смысле, в котором французская философия (Левинас, Рикер, Деррида и проч.) говорит о «суверенном субъекте».

Арендт X. Vita activa. С. 185, перевод изменен.

Деррида идет настолько далеко, что считает нужным обличить интерес академического сообщества к теории речевых актов в качестве попытки «овладеть историей» (Derrida J. Composing “Circumfession”. Р. 20).

Арендт Х. Vita activa. С. 177.

Visitation – посещение Елизаветы Марией (Лк 1:39–49).

Derrida J. Composing “Circumfession”. Р. 20.

См. у Н.С. Автономовой: «Когда хозяин, словно впадая в безумие, ломает заслоны между собой и гостем и начинает действовать, превышая все меры мыслимого усердия и превращая свою собственность в дар, возникает ситуация безусловного гостеприимства. Да, она невозможна» (Автономова Н. Философский язык Жака Деррида. С. 248, курсив наш).

И поэтому «творение истины» – это не одна из форм акционистского искусства, в котором также имеет место сходное сближение ποιεΐν и πράττειν: у Деррида Другой оказывается вовлечен в мой творческий акт на гораздо более глубоком уровне.

Название автобиографии Деррида – слово-гибрид, составленное из confession (исповедь) и circoncision (обрезание).

Derrida J. Composing “Circumfession”. Р. 25.

Своеобразие подхода Деррида будет видно, если мы посмотрим на гегельянскую интерпретацию роли «чужой речи», чужого дискурса у Августина, которую предлагает переводчик Августина Дж. Дж. О’Доннел. Он считает, что Августин смог перетолковать признание вины в терминах присоединения к чужой речи, и в результате то, что с юридической точки зрения можно истолковать как «акт саморазрушения», с психологической точки зрения приобретает конструктивный характер: «confessio – это утверждающая речь, потому что она утверждает то, что сказал бы другой. Это нарратив или признание, в котором воля говорящего приводится в соответствие с волей или мнением другого человека, обладающего авторитетом. Это отвержение самого себя ради большей или иной истины <���…> Главное достижение и хитроумие Августина заключается в том, что он понял, что исповедь, напротив, может иметь характер устроения себя – что единство нарратива представляет собой драгоценную жемчужину, которую можно приобрести, несмотря на различные возражения, путем риторического самоуничижения, становящегося утверждением самого себя» (O’Donnell J.J. Augustine Unconfessions // Augustine and Postmodernism. P. 218). В отличие от предлагаемого О’Доннелом «терапевтического» толкования confessio Деррида настаивает на том, что «истинствование» исключает любое целеполагание: все, что может быть сказано ради признания вины, ради того, чтобы улучшиться, примириться с прошлым, испытать радикальную трансформацию или, тем паче, присоединиться к чужому дискурсу власти, не может быть «производством истины», а представляет собой лишь пародию на него.