Петер Слотердайк - Солнце и смерть. Диалогические исследования

И все его курсы были эстетическими и культурологическими .

Так отчего вдруг чума?

Конечно же, знатоки творчества Слотердайка, которые уже выпустили специальный толковый словарь, трактующий его основные понятия, не преминут заметить, что этот человек обладает поистине энциклопедическими познаниями и затрагивает в своих многочисленных книгах самый обширный круг тем. Но мы можем решиться на следующее рискованное утверждение: любые темы Слотердайк рассматривает сквозь призму… технической эстетики . По сути своей, три объемистых тома «Сфер» (прекрасно переведенных на русский язык) – наиболее масштабный его проект – есть не что иное, как своеобразная философия строительства и дизайна . Или, если говорить точнее, видение космоса в целом и человеческой жизни в нем глазами дизайнера и строителя.

Может ли строитель окинуть взором Вселенную? Лет двести тому назад подобный вопрос вызвал бы в университетских кругах только ироническую улыбку. Но с появлением позитивизма (его родоначальник О. Конт выпустил в 1830–1842 годах основополагающий шеститомный труд «Дух позитивной философии») становилось все больше и больше людей, полагавших: классическая философия ни на что не годна, единственной ценностью обладают основанные на опыте науки.

Впрочем, атака на философию началась не с О. Конта, а с И. Канта. Тот заявил: у человека достаточно познавательных способностей, чтобы создать естественные науки, но вот программа, вложенная в него неведомо кем для создания философии, постоянно «зависает» – за две с половиной тысячи лет философия (вместе с теологией и психологией) так и не смогла дать научный, основанный на опыте ответ на четыре главных вопроса:

Что такое мир как целое?

Что такое Бог?

Что такое душа?

Что такое свобода?

По этой причине И. Кант рекомендовал ученым оставить бесперспективные занятия философией старого типа – «метафизикой» (равно как и занятия теологией вкупе с психологией, которые невозможны как науки). Однако четыре фундаментальных вопроса, перечисленных выше, продолжали терзать человечество – и теперь уже естествоиспытатели, не прекращая ругать традиционную «метафизику», поддались искушению на них ответить.

В результате кантовской атаки в европейской философии, начиная со второй трети XIX века, не прекращается праздник непослушания и перманентный бунт дилетантов против профессионалов. Философов третируют, презрительно именуя «метафизиками» (Л. Витгенштейн даже гордился тем, что он – единственный профессор философии, не читавший Аристотеля), сложнейшие философские системы деконструируют (точно так же, как маленький В. Ульянов, впоследствии – В. И. Ленин, спрятавшись в прихожей, разломал подаренную ему лошадку, о чем сокрушенно вспоминала его мать). А всякая узкоспециальная наука пытается доказать, что она – сама себе философия. Представители так называемых конкретных наук норовят, очертя голову, броситься в философию: они не просто рассуждают о культуре в целом и о месте в ней «частной» науки, а толкуют безнаказанно о бытии, о Боге, о космосе, о познании, об этике и эстетике, о человеке, о королях и капусте. Козьма Прутков сказал, что специалист подобен флюсу, ибо полнота его односторонняя. Но теперь эта односторонняя полнота все чаще пытается объять универсум.

Подобные упражнения забавны в не меньшей степени, чем известные в недавнем прошлом попытки советских философов рассуждать о металлургии, химии и прочих практических материях. (Нынешняя молодежь уже не знает, что такое диалектико-материалистическая методология доменного процесса или развитая некогда в социалистическом Китае философия продажи арбузов.)

Первыми создали себе философию европейские физиологи вроде Г. Гельмгольца (1821–1894), автора теории «иероглифов», в соответствии с которой человеческие ощущения похожи на то, что они отражают, не более, чем иероглифы – на обозначаемые ими предметы. За ними последовали философствующие естествоиспытатели вроде физика и физиолога Э. Маха (1838–1916), в честь которого в аэродинамике даже названо особое число, и представители Венского кружка [296] Венский кружок – существовавшее в конце 1920-х – первой половине 1930-х гг. объединение философствующих естествоиспытателей вокруг М. Шлика (1882–1936). Подробнее об этом см.: Миронов Д. А., Перцев А. В . Австромарксизм, позитивизм и рабочее движение. Свердловск, 1990. (его лидер Мориц Шлик занимал в Венском университете кафедру истории и теории индуктивных наук, которая в России сегодня именовалась бы кафедрой философских проблем естествознания; кафедра была специально создана для Э. Маха).

Не отстали от физиков и математики: так, Э. Гуссерль (1859–1939) начинал как философствующий математик, автор «Философии арифметики» (1891), ученик и ассистент великого математика К. Вейерштрасса (1815–1897). При этом он вовсе не стремился приспособить современные представления о математике к классической философии, а, наоборот, желал распространить математические представления на весь мир, создав, таким образом, универсальную философию, главным понятием которой является «очевидность».

Эстафету непослушания приняли так называемые постмодернисты, которые на деле представляли собой философствующих филологов и историков, а также глубинных психологов.

И вот наконец в этом ряду появился и собственный философский проект строителей и дизайнеров. Весь этот масштабный труд – трехтомные «Сферы» – объединяют две ключевые темы: жилищное строительство и жилищное сообщество (которое автор всячески рекомендует превратить в жилищное товарищество ). Кто же еще, как не философствующий строитель и дизайнер, станет рассматривать в качестве человеческого вместилища-жилища и беременную женщину, и космос в целом?

Первой иммунной системой, оберегающей человека от внешних воздействий, первой его защитной оболочкой и идеальным партнером выступает плацента. Эта идея Слотердайка в корне меняет психоаналитические представления о матери, которые сложились в классическом психоанализе. Человек привязан, как уже было сказано, не к матери, а к плаценте-близнецу. Мать выступает скорее как первый дом человека, где он живет в идеальной паре с плацентой. Мать – не просто обиталище, но и «колокол», в котором человеку-плоду слышатся какие-то звуки, это – «умный дом», предоставляющий тепло и питание.

Таким образом, у человека от рождения закладываются подсознательные стремления двух родов – стремление обрести утраченную плаценту и стремление обрести утраченное в результате рождения жилище.

Первое из стремлений заставляет человека создавать замкнутые пары и более широкие сообщества – малые группы. Чтобы постичь образное мышление Слотердайка, надо представить себе мыльный пузырь. Внутри его пусто. Все отношения – на поверхности, во плоти пленки. Два полюса такого пузыря – это два человека, которые любят друг друга. «Меридианы», которые существуют между полюсами и составляют хрупкую плоть оболочек, – это отношения между любящими людьми. Они бесконечно богаты, и бесконечное множество меридианов, составляющих оболочку пузыря, – это бесконечно разнообразные отношения между любящими людьми.