Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

В Германии тоже подрывали конституцию всевозможными Notverordnungen — так назывались акты о чрезвычайных полномочиях. Крайне удачным предлогом для подобных действий стал пожар Рейхстага в феврале 1933 года. В поджоге обвинили коммунистов, хотя пышным цветом цвели и другие теории заговоров. Так или иначе, проведенные вскоре выборы принесли Гитлеру почти сорок четыре процента голосов — меньше, чем ожидалось, но вполне достаточно. Национал-социалисты объявили вне закона всю оппозицию без разбора.

В Австрии парламентское правление тоже упразднили — примерно в то же время, хотя и другими способами. Повод предоставила череда нелепых процедурных недоразумений. Во время напряженного поименного голосования — по воле случая решалось, стоит ли преследовать в уголовном порядке забастовавших рабочих-железнодорожников — спикер палаты Карл Реннер отказался быть председателем собрания, чтобы иметь возможность тоже проголосовать. Тогда второй председатель, принадлежавший к его политическим противникам, решив уравновесить поступок Реннера, тоже отказался вести собрание. В суматохе их примеру последовал и третий председатель. Никто не успел ничего сообразить, как в парламенте не осталось председателей, и некому стало официально закрыть сессию, отложить ее или назначить следующую. Что же делать? Растерянные депутаты в конце концов покинули зал и разошлись по домам в полном недоумении.

Канцлер Энгельберт Дольфус воспринял этот дар судьбы как знамение свыше — и он понял его и принялся действовать. Он в одностороннем порядке объявил, что австрийский парламент самораспустился, и назавтра полиция преградила депутатам вход в здание. А дальше все пошло как по маслу. Кабинет министров мгновенно учредил цензуру в прессе и запретил политические выступления. Военизированная левая парламентская группировка шуцбунд была расформирована. Социал-демократы — соци — шаг за шагом вынуждены были уступать свою территорию. Дольфус потирал руки: «Мало что бесит этих соци больше, чем тщательно рассчитанная медленная тактика» [381] 381 Дольфус, 3 мая 1933, см.: Hanisch, 2011. .

Однако наци были значительно опаснее соци — они требовали всеобщих выборов в Австрии. А этого Дольфус никак не мог допустить. Не нужно было быть демократом, чтобы бояться прихода нацистов.

Дольфус распорядился депортировать лидера австрийских национал-социалистов в Баварию. В отместку Гитлер ввел так называемый Tausend-Mark-Sperre: любой немец, чтобы поехать в Австрию, должен был выложить тысячу марок за разрешение пересечь границу. В ответ на такой грабеж средь бела дня поток гостей из Германии в Австрию мигом оскудел — смертельный удар по туристической индустрии.

Бегство из университета. 1933 год

Очень скоро в Австрии уже хозяйничали гитлеровские штурмовики, и по стране прокатилась волна терроризма. Дня не проходило, чтобы не взлетали на воздух телефонные будки и мосты, не перерезались линии электропередачи, не случалось диверсий на железных дорогах, не взрывались бомбы в кофейнях и магазинах. Воцарившийся в Европе политический хаос не оставил Дольфусу иного выхода, кроме как обратиться за помощью к главарю итальянских фашистов Бенито Муссолини. Канцлер — миниатюрный, с добрым взглядом — рядом с дуче выглядел прямо-таки трогательно хрупким. Однако никаких сомнений в том, как следует действовать, у него не было. Он быстро запретил в Австрии национал-социалистическую партию, а вместо нее объявил о создании Vaterländische Front — Фронта Родины — с самим собой в качестве лидера; кроме того, он учредил так называемый Krückenkreuz («крест из костылей») в качестве австрийского аналога немецкой Hakenkreuz, свастики, организовал массовые манифестации на открытом воздухе, а по случаю религиозного праздника Katholikentag (Дня католика) в сентябре 1933 года произнес зажигательную речь, взбудоражившую толпы слушателей: «Время либерально-капиталистического экономического уклада кончилось! Время партийной политики ушло! Мы против террора и конформизма! Наша цель — построить в Австрии социальное, христианское, германское государство, основанное на корпоративных принципах и сильном авторитарном руководстве!»

Идею «корпоративных принципов» общества пропагандировал Отмар Шпанн (1878–1950), профессор экономики из Венского университета. В книге Шпанна «Истинное государство» ( Der wahre Staat ) утверждалось, что понять структуру общества можно, лишь разбив ее не на классы, а на профессии. Более того, читателю сообщалось, что целое — это нечто большее, чем сумма его частей, из чего следовало, что социальные группы важнее отдельных личностей.

Идеи Шпанна были с восторгом восприняты студентами, склонными к националистическим и прокатолическим взглядам. Некоторые из них принадлежали к Свободному студенческому корпусу, который регулярно затевал кровопролитные стычки с национал-социалистическими группировками, особенно по субботам, когда во внутреннем дворе университета, обрамленном арочными галереями, часто проводились ритуальные драки под названием Bummel («ропот»). Занятия постоянно срывали, аудитории громили, на стенах коридора малевали лозунги, полные ненависти. Университет то и дело приходилось закрывать из-за беспорядков.

А Венский кружок бесстрашно продолжал свои обычные встречи вечером по четвергам. Участников впускали Менгер и Ган, у которых как у преподавателей были ключи от университетского здания, где теперь зачастую царило жутковатое запустение. Место встреч кружка было святилищем тишины и покоя, а на улицах снаружи раздавались яростные военные кличи противоборствующих сторон и зловещий грохот тяжелых сапог.

Карл Менгер писал в воспоминаниях:

В 1933 году, в год, когда в Германии к власти пришел Гитлер, жизнь в Вене временами становилась непереносимой. Газеты публиковали экстренные выпуски круглые сутки, и по улицам бегали разносчики, выкрикивая последние новости. По тротуарам маршировали компании молодых людей, многие со свастиками, и выкрикивали нацистские лозунги. То и дело по широким улицам проходили парадом члены той или иной из враждующих военизированных организаций. У меня никак не получалось сосредоточиться, и каждый час я выбегал на улицу купить очередной экстренный выпуск. Однажды я встретил в трамвае доктора и фрау Шлик. «Никак не могу сосредоточиться, — сказал профессор. — С утра до ночи только и делаю, что читаю экстренные выпуски».

А затем Менгер добавил: «Печально было наблюдать, как тихая безмятежность постепенно покидает Шлика. В одном нашем разговоре в тот страшный период он сказал, что, по его мнению, приход Гитлера означает Untergang des deutschen Volkes — упадок и падение (а точнее, гибель) немецкого народа» [382] 382 Menger, 1994. .