Карл Зигмунд - Точное мышление в безумные времена. Венский кружок и крестовый поход за основаниями науки

Когда философы берутся рассуждать об этике, утверждал Менгер, они считают, что их главные задачи: (1) искать «понятие нравственности», (2) стремиться к пониманию «сути добра» и (3) составлять «список обязанностей» или выявлять «принцип добродетели». Но его приоритеты были иными: «Что до меня, я не стану заниматься этими вопросами». Подобные неопределенные проблемы Менгер собирался оставить философам. А он хотел исследовать, напротив, формальную совместимость различных норм морали и законности, избегая всяческих разговоров о ценностях: «Нравственные ценности будут, так сказать, определяться группами их… приверженцев» [390] 390 Menger, 1974. .

Это привело к комбинаторным вычислениям. Менгер старательно обходил все актуальные идеологические проблемы. В качестве примеров он брал различие во мнениях между курильщиками и противниками курения — в то время это было самое безобидное из мыслимых противоречий. Менгера интересовало, как общество обращается с отдельными людьми, которые придерживаются разных взглядов, и он неизменно воздерживался от суждений по поводу самих этих взглядов. Таким образом, он в некотором смысле пытался применить к этике принцип толерантности, который выдвинул Рудольф Карнап.

Карл Менгер и Оскар Моргенштерн в горах

Поначалу книга Менгера была встречена прохладно, даже в самом Венском кружке. Неестественный стиль (смесь писем и диалогов) и стремление во что бы то ни стало избежать любых моральных суждений не соответствовали общественным настроениям того времени.

Освальд Веблен, вернувшийся к тому времени в Институт передовых исследований в Принстоне, вежливо поинтересовался, достаточно ли глубоки подобные вопросы для математика калибра Карла Менгера. Георг Нёбелинг, в прошлом любимый ученик Менгера, несколько менее вежливо написал, что сама постановка таких вопросов ему глубоко отвратительна. Нёбелинг, к возмущению своего бывшего учителя, вернулся в национал-социалистическую Германию, чтобы занять кафедру во Франкфурте, и Менгер считал этот шаг откровенным предательством.

Трудно было найти более неудачный момент для подхода к этическим проблемам с мерками «социальной логики». А вот применять эту идею к экономике было куда разумнее. Менгер это предвидел: «Группы, подобные тем, которые я рассматривал в заметках [например, группы, расходящиеся по одному вопросу], могут формироваться по внеэтическим критериям — особенно по эстетическим, политическим или экономическим. Группы последней разновидности, кстати, могут оказаться значимыми для теорий экономических процессов» [391] 391 Ibid. .

С этой точкой зрения охотно согласился ровесник Менгера экономист Оскар Моргенштерн (1902–1977).

Моргенштерн родился в Пруссии, однако принадлежал к австрийской экономической школе, точнее, к ее четвертому поколению. Поскольку первое поколение состояло из Карла Менгера-старшего в единственном числе, Моргенштерн, естественно, высоко ценил взгляды его сына.

На младших курсах в Венском университете Оскар Моргенштерн попал под влияние так называемого кружка Шпанна, сложившегося вокруг Отмара Шпанна, пророка «истинного государства». Юный Моргенштерн прилежно изучал и труды немецких идеалистов — Иоганна Готлиба Фихте, Фридриха Шеллинга и Георга Фридриха Вильгельма Гегеля. В результате такого воспитания у Моргенштерна возникли антисемитские предрассудки. Он с презрением относился к лекциям по экономике, которые читал Фридрих фон Визер (третье поколение), и писал в дневнике: «А может быть, он все-таки еврей или полукровка? Или либерал?» [392] 392 Дневник Моргенштерна, 12 сентября 1923. На самом деле особенным либералом Визер не был, более того, он восхищался Муссолини. Но главное — как отмечал впоследствии Моргенштерн, Визер держался словно «аристократ старой школы» [393] 393 Morgenstern, 1927. . Кстати, аристократом на поверку был сам Моргенштерн. Его мать была незаконной дочерью немецкого императора Фридриха III из династии Гогенцоллернов, продержавшегося на престоле совсем недолго.

Вскоре Оскару Моргенштерну наскучили романтические фантазии Отмара Шпанна, и он обратился к теории предельной полезности. И стал ассистентом преемника Визера. В школе математика не давалась Моргенштерну, он даже один раз остался на второй год, но в университете стремительно наверстал упущенное. Всего через шесть семестров он получил докторскую степень и, более того, роскошный трехлетний грант на путешествие от Фонда Рокфеллеров.

Моргенштерн твердо верил в важность математических методов в экономике. Однако математика в кружке Шпанна не особенно ценилась, да и во всей австрийской школе экономики ее уважали немногим сильнее. Вот зачем молодой доктор Моргенштерн решил побывать в Англии, США, Франции и Италии — изучать математическую экономику. А когда вундеркинд-полиглот наконец вернулся в Вену, то подал на хабилитацию.

Однако Отмар Шпанн услышал об этом плане и приложил все усилия, чтобы помешать его осуществлению, для чего пустил слухи, будто у Моргенштерна есть еврейская кровь. Вот и фамилия у него подозрительная. Более того, один приятель-еврей как-то посоветовал Моргенштерну, пусть и в шутку, подписывать свои статьи «Моргенштерн, чистый ариец», чтобы давить все подозрения в зародыше [394] 394 Письмо Розенштейна-Родана Моргенштерну, 26 мая 1928. .

В конце концов козни Шпанна не привели к успеху, но этот эпизод преподал Оскару Моргенштерну важный урок: он навсегда излечил его от прежних антисемитских склонностей.

В Вене Моргенштерн примкнул к экономическим кругам Людвига фон Мизеса (третье поколение) и Фридриха фон Хайека (четвертое). Людвиг фон Мизес (1881–1973) был братом философа и основателя Института прикладной математики Рихарда фон Мизеса, однако Людвиг славился тем, что был даже заносчивее брата. Рихард и Людвиг друг друга не выносили.

Фридрих фон Хайек (1899–1992) также недолгое время пробыл в кружке Отмара Шпанна, но ушел оттуда еще до появления Моргенштерна. Хайек, дальний родственник Витгенштейна, теперь возглавлял так называемый Призрачный кружок ( Geist-Kreis ), куда часто заглядывали Феликс Кауфман и Карл Менгер — два члена кружка Шлика. Похоже, в те времена не посещать все венские дискуссионные кружки могли лишь самые завзятые отшельники.

Хайек и фон Мизес были яростными поборниками либеральных идей и непоколебимыми противниками полной социализации в духе Отто Бауэра и Отто Нейрата. Людвиг фон Мизес даже гордился, что в одиночку героически спас Австрию от большевизма. «Это все моя заслуга и только моя», — говорил он будущим читателям своих мемуаров, но затем, поддавшись внезапному приступу скромности, признавался, что, увы, не смог предотвратить Великую депрессию, хотя и задержал ее приход на целых десять лет [395] 395 Mises, L. v., 1978. . Эти славные подвиги ловкий фон Мизес совершил, сидя в своем тихом кабинете в финансовом отделе Венской Торговой палаты. В университете он не работал.