Арман Николи - Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге

22 сентября 1939 года, за день до смерти от эвтаназии, Фрейд взял из своей библиотеки книгу Бальзака «Шагреневая кожа». Он уже знал, что через несколько часов попросит врача помочь ему уйти из жизни. Почему он выбрал именно эту книгу из сотен других, прочитанных за жизнь? Сюжет в ней не так уж прост. «Юный ученый» Рафаэль желает богатства и славы, он считает себя весьма одаренным человеком, но неудачником, которого не ценят по заслугам. Он помышляет о самоубийстве. «Беспощадными должны быть те ураганы, что заставляют просить душевного покоя у пистолетного дула» [529] Balzac, The Wild Ass’s [Fatal] Skin , London: J. M. Dent & Sons, 1960, p. 10. Здесь и далее русский текст приводится по переводу Б. Грифцова. , – пишет Бальзак, говоря о самоубийцах.

Рафаэль встречает дьявола, и тот обещает юноше, что поможет ему добиться славы и успеха. «Я хочу вас сделать богаче, могущественнее, влиятельнее любого конституционного монарха», – уверяет дьявол. Но Рафаэль должен взять «кожу онагра». С каждым желанием героя кожа немного усыхает, а это делает его жизнь короче. Дьявол предупреждает Рафаэля: «Сейчас я вам в кратких словах открою великую тайну человеческой жизни. Человек истощает себя безотчетными поступками, – из-за них-то и иссякают источники его бытия. Все формы этих двух причин смерти сводятся к двум глаголам: “желать” и “мочь”. <���…> “Желать” сжигает нас, а “мочь” – разрушает, но “знать” дает нашему слабому организму возможность вечно пребывать в спокойном состоянии».

Главный герой становится богачом, его желания воплощаются одно за другим, но он видит, что люди негодуют. Его мысли о самом себе позволяют понять, как Фрейд мог отождествить себя с этим героем. Рафаэль размышляет: «Мысль – это ключ ко всем сокровищницам… И вот я парил над миром, наслаждения мои всегда были радостями духовными. <���…> Разве не философской любознательности и чрезвычайной трудоспособности, любви к чтению – всему, что с семилетнего возраста вплоть до первого выезда в свет наполняло мою жизнь, – обязан я тем, что так легко, если верить вам, умею выражать свои идеи и идти вперед по обширному полю человеческого знания? <���…> Меня спасло беспредельное самолюбие, кипевшее во мне, прекрасная вера в свое предназначение, способная стать гениальностью».

Рафаэль говорит, что люди упрекали его в «высокомерии», обвиняли в том, что он демонстрировал прочим их «посредственность», а потому «подвергли его своего рода остракизму». Фрейд, несомненно, мог отнести все это к себе – он прекрасно помнил про остракизм и отвержение со стороны научного и медицинского сообщества.

Роман продолжается упоминанием одного знаменитого изображения Иисуса Христа и спорами о бытии Бога и о Его природе. «Я не могу поверить, – говорит Рафаэль, – что высшему существу приятно мучить добропорядочное создание».

Желания Рафаэля исполняются снова и снова. Кожа постоянно усыхает, и герой понимает, что его жизнь подходит к концу. Он пытается растянуть кожу, но безуспешно. «Я погиб! – восклицает Рафаэль. – Это – воля самого Бога! Я умру!» В конце романа герой умирает в безумном отчаянии. Он влюбляется в прекрасную Полину, но каждый раз, как он желает быть с ней, кожа усыхает. Он покидает возлюбленную, она сама находит его, а Рафаэль боится, что его желание станет неукротимым, кожа усохнет в последний раз, и он погибнет. «Беги, беги, оставь меня! – говорит он Полине. – Иди же! Если ты останешься, я умру. Ты хочешь, чтобы я умер?» Он показывает ей кожу, усыхающую по мере исполнения его желаний. Внезапно она все понимает, запирается в другой комнате и пытается лишить себя жизни, чтобы спасти Рафаэля. Он же осознает, что умирает, кричит ей: «Я хочу умереть в твоих объятьях!», выламывает дверь, кидается к ней и обнимает ее. Рафаэль не в силах то ли владеть желаниями, то ли сдержать страх смерти – и в панике умирает.

Многие литературоведы считают Рафаэля двойником Фауста. В связи с этим уместно вспомнить, что «Фауста» Гете Фрейд цитировал чаще всего. Почему перед смертью он взял в руки именно эту книгу Бальзака? Считал ли он, что сам заключил сделку с дьяволом, отринув мировоззрение родителей – и обратившись к науке в надежде, что она принесет ему славу и успех, как и герою романа? Фрейд говорил, что исследование психики – это его возлюбленная. Боялся ли он умереть в безумном страхе и панике, как герои книг Бердаш и Бальзака? Врач Фрейда отметил, что тот употреблял слово «усыхает», говоря много лет назад о смерти отца. «Достойно удивления, что он выбрал именно эту книгу, чтобы поставить точку в своей истории» [530] Schur, Freud , p. 528. .

На другой день Фрейд, взяв Шура за руку, напомнил тому об одном обещании, которое дал ему этот врач, когда начал его лечить. «Вы обещали не покидать меня, когда придет мой срок. Сейчас это одни мучения, потерявшие всякий смысл». Доктор подтвердил, что помнит. Фрейд поблагодарил и попросил сообщить его дочери Анне «об этом».

Известив Анну, доктор Шур ввел Фрейду два сантиграмма морфия, огромную дозу, а через двенадцать часов сделал повторную инъекцию. 23 сентября 1939 года, в три часа ночи, Фрейд умер. Его кремировали 26 сентября в Голдерс-Грин, маленьком селении к северо-западу от Лондона.

Клайв Стейплз Льюис много писал о хрупкости человеческого бытия. В «Страдании» он говорит о том, что проблема боли, а в частности «способность человека предвидеть собственную смерть на фоне сильной жажды постоянства», была для него препятствием на пути к вере в Творца. До обращения он видел в смерти неизбежный выход из мрачного бытия, уничтожение, хотя и повергавшее в ужас, но бывшее возможностью уйти из мира, лишенного надежды. Семнадцатилетний Льюис писал своему другу Гривсу: «Приехав домой, я застал отца в плачевном состоянии, он распереживался из-за моей простуды; все это так противно, что я решил, разумеется, снова совершить самоубийство» [531] Lewis, The Letters of C . S . Lewis to Arthur Greeves , p. 128. . За этой шуткой скрыто немало правды, – а из его автобиографии мы узнаем, что Льюис видел в самоубийстве выход из невыносимых ситуаций.

После обращения Льюис изменил свое отношение к самоубийству: он считал, что принять решение о смерти может лишь Тот, Кто дал человеку жизнь. В «Письмах Баламута» бес горячо поддерживает убийство и самоубийство. Он говорит своему представителю на земле: «Если же он… человек эмоциональный и легкомысленный, питай его скверненькими поэтами и третьесортными романистами старой доброй школы, пока он не поверит, что “любовь” неотвратима и каким-то непостижимым образом благодетельна. Такая позиция, уверяю тебя, не так уж сильно побуждает к случайным связям, но она незаменима для продолжительных связей, “благородных”, романтических и трагичных, завершающихся, если все идет благополучно, убийством или самоубийством» [532] Lewis, The Screwtape Letters , pp. 99–100. .