Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Но уже сейчас можно представить особенности существования и мышления новых людей.

Принципиально изменится отношение к тайне, к научным и технологическим секретам. Индустриальная цивилизация сделала хранение открытия в тайне — заведомо проигрышным делом. Секрет, который не воплощен в новой технике, в новом производстве, просто истлеет вместе с архивами, в то время как конкурент сможет воплотить что-то похожее. Но чтобы самому воплотить свое открытие в жизнь, требуется поделиться им с другими людьми, с инженерами и рабочими. Поэтому уже четыреста лет любое перспективное открытие — это начало гонки, кто первым соберет образец, кто первым выпустит товар на рынок.

Если же личность сама, просто «расширившись», единолично контролируя техноценоз, может произвести необходимое количество продукции, зачем ей «производственная кооперация»? Да, конкурирующие субъекты могут открыть те же самые явления, осмыслить их. И в условиях постоянного качественного роста цивилизации будут открывать. Но пока техническая тайна остается тайной одного субъекта, она будет куда более личным, персональным, интимным делом, чем сейчас. Ведь пока она сохраняется, жизнь ее носителя имеет смысл.

Равно изменится соотношение индивида и государства: а) новочеловек, получивший хозяйственную автономию, контролирующий автохтонный техноценоз, может буквально воплощать принцип «государство — это я», с той полнотой, которая была невозможна даже для Робинзона Крузо; б) если биткоиты основаны на фиксировании всех сделок, которые были проведены с данной конкретной единицей, если всю недвижимость также стремятся учесть через сумму сделок купли-продажи, то, вероятно, может принципиально измениться законодательное поле — одновременное существование нескольких правовых систем, которые сопрягаются не столько через создание универсальных юридических принципов, сколько через учет каждого отдельного прецедента и конкретного равновесия сил.

Подобное сочетание качества должно породить постоянный, непрерывный исход.

Масса проигрывающих и отстающих субъектов столкнется с тем, что вокруг космос. И пока он пустой.

Цивилизация воспроизведет ситуацию Земли эпохи Великих географических открытий — эмиграция на совершенно безжизненные территории станет простейшим способом снятия «социального напряжения».

Техносфера превратится в нечто среднее между осыпающимся подсолнухом и мельничным жерновом. Осколки проигравших проектов и одновременно зародыши новых техноценозов будут распространяться по Вселенной, как искры из-под циркулярной пилы…

Заключение

Извечный парадокс — и одновременно яркая черта — философского знания в том, что, пытаясь дать ответы на вполне конкретные вопросы, оно неизбежно должно выстроить обширную систему доводов. В процессе этого построения вырабатываются новые понятия, теории и, возможно, даже новое миропонимание. Ответы на вопросы (зачастую неполные и расплывчатые) появляются уже как частные случаи довольно абстрактных выводов.

Другие дисциплины, точные науки могут формализовать эти ответы — и получать предельно четкие рекомендации. Углубить фундамент здания, изменить режим закалки стали, ввести новые пункты в таможенный кодекс…

Философам остается рекомендовать изменение образа мыслей, причем предельно аккуратно, чтобы не отобрать хлеб у психологов.

Как же надо меняться управленцу или хотя бы инженеру?

Утилитарный подход в понимании техники понятен и правилен, но он исчерпывает себя. Просто потому, что проектирование любой продукции ограничивается таким количеством требований — СНиПов, ГОСТов, законов, — что утилитарная полезность неочевидна. А регламенты эти возникают не от сырости. Техника все больше будет проектировать саму себя, и люди становятся винтиками процесса. Технический прогресс — это обесчеловечивание индустрии.

Поэтому технику надо воспринимать в первую очередь как систему, формирующую собственное будущее. Цикл жизни технического изделия — от сырья до вторсырья — это просто частный пример такого определения, задания своих следующих состояний. Если бы все проблемы в мире были гвоздями, то молоток стал универсальным ответом. Но этот инструмент определяет будущее лишь в одном — как будет передан импульс от удара. Заводы, фабрики, города создают систему столь сложную, что она не может существовать без осознания мира вокруг себя. И очень наивно видеть человека вечным сувереном техносферы, всегдашним ее господином.

Неживая материя, органика и следующий этап — техника.

«Глобальный эволюционизм» — эти абстрактные слова на переломе эпох воплощаются в изменении правил игры. Вселенная совершенствуется, человек лишь звено этого процесса. Сейчас уже не надо конструировать образ «абсолютного духа», как сделал Г. Гегель, чтобы представить себе следующее поколение разумных существ. И это даже не андроиды, как думалось фантастам еще шестьдесят лет назад. Компьютеры — это нервные узлы будущих субъектов. Грядущую сингулярность меньше всего следует воспринимать как некий конец света. Алармизм не дает серьезно взглянуть на мир. Но надо понимать уже сейчас, что цивилизация может существовать отдельно от человека.

Новый класс, когнитариат, что рождается сегодня, готовит сингулярность, бешено интенсифицирует становление искусственного интеллекта и одновременно завершает прогресс старого биологического человечества. Это Янус исторического развития. Он молод и стар одновременно — сейчас это единственный класс, обладающий собственной позитивной исторической динамикой, да еще прямо увязанной с прогрессом; но его отмирание стоит к нам куда ближе, чем хотелось бы многим. Каждая программа, автоматизирующая исследование мира и внедрение изобретений, одновременно облегчает работу людей и отбирает у них зарплату.

Сможет ли он реализовать иные сценарии, чем вариации луддизма («зеленая» энергетика), гедонизма (общества потребления) или мальтузианского истребления «лишних» людей? Пролетариат расцвел и зачах меньше чем за две сотни лет, и время его было от механизации труда до автоматизации. Время когнитариата — «предсингулярная эпоха» — до создания сильного ИИ, который сможет самостоятельно проходить тест на творческую работу и борьбу за власть. Как долго она продлится? Точно сказать нельзя. Проект создания ИИ — это одна из великих научно-технических задач, сопоставимых с проблемой полета или управления термоядерным синтезом.

Оцифровка человеческого сознания — аналогичный по важности проект, и сложно сказать, какой важнее. Как атомный реактор в пару к атомной бомбе. Бомбы применили два раза по городам и от души повзрывали на полигонах, но кроме как оружие сдерживания их не используют. А без АЭС потеряет перспективы мировая энергетика. Без ИИ наше государство проиграет конкурентную борьбу, без оцифровки сознания, люди проиграют борьбу машинам.