Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Решение указанных противоречий и обуславливает «технологическую нишу» 3D-принтеров.

На этапе проектирования, внесения рацпредложений, опытного и мелкосерийного производства — 3D-принтер уже незаменим. Полная свобода в создании формы при сложностях с материалом дает странный гибрид, когда 3D-принтер успешно используют для производства литейных форм, но не всегда для производства собственно изделий.

Когда идет перерод к поточному производству, традиционные методы последовательной обработки материала сохраняют преимущество, даже с учетом их материалоемкости. Штамповка и конвейер позволяют выпускать миллионы пластиковых бутылок в день, тратя на изготовление каждой буквально секунды. Конвейер — как бы разнесенный в пространстве 3D-принтер, и основная его задача — обеспечить скорость производства. При этом конвейер может быть энергетически менее емким, особенно если полуфабрикаты уже произведены: из готовой проволоки машина согнет сто тысяч канцелярских скрепок в день — и усилие затратит только на изгиб и резку. 3D-принтеру понадобится фактически переплавить металл (пусть его и будет немного), чтобы получить те же скрепки.

Но как только изделие будет снято с конвейера, 3D-принтер в громадном большинстве случаев оказывается производительнее ручного труда.

Итак, насколько теперь можно оценить 3D-принтинг в качестве парадигмы техники?

Создается устойчивый комплекс технологий, собственные техноценозы, выявлено несущее противоречие. Новая технология обеспечивает качественную трансформацию техноструктур. Чем качественнее детерминируется сам технологический процесс и чем полнее производятся оценки использования будущих технических изделий, тем полнее формирование будущего. В 3D-принтинге можно наблюдать как улучшение детерминации технологических процессов, так и качественное улучшение технического знания за счет повышения его целостности, следовательно, будущее формируется полнее и меньше факторов, которые выступают в качестве случайных/ закономерных помех, разрушающих техноценозы.

Можно указать на создание нового технологического процесса, цикла производства и цикла формирования отрасли.

Перед нами становление новой парадигмы техники в материа-лообработке и машиностроении, которая окажет решающее влияние на мелко- и среднесерийное производство.

Вероятно, это один из шагов по достижению детерминации любого процесса изготовления, когда в заданной точке рабочего объема станка возможно заданное действие по трансформации вещества в любой момент времени. Естественно, чтобы такие действия были технологичнее ручного труда, необходимо информационное обеспечение процесса, которое требует быстрой разработки и предоставления соответствующих моделей, следовательно, повышения целостности технического знания. Что влечет за собой увеличение субъектности техники.

Наконец, чтобы оценить данный вывод, попробуем оценить перспективы технологической ниши «объемной печати».

Развитие технологии принято отсчитывать с 1986 года, когда Чак Халл запатентовал «Аппарат для стереолитографического производства трехмерных объектов» [302]. Тогда ультрафиолетовый луч «спекал» жидкий фотополимер, слой за слоем создавая изделие. С тех пор резко улучшилась точность работы 3D-принтеров, стали куда более разнообразны способы печати, используется очень большое число материалов (например, титан). Создано большое количество моделей 3D принтеров: бытовые, профессиональные, производственные.

Общий тренд развития технологии на повышение точности работы механизмов и на усложнение программ их действий, вероятно, сохранится в робототехнике следующих десятилетий. Можно предполагать не просто быстрое развитие аддитивных технологий, но совмещение этой технологии с другими, традиционными технологиями материалообработки и машиностроения в конструкциях одних и тех же аппаратов. Процесс отдаленно можно сравнить с широким распространением прокатки в XIX веке: эта технологическая операция была известна сотни лет, но после появления достаточно мощных паровых двигателей и концентрации производства смогла потеснить традиционные ковку и литье. «Объемная печать» куда более универсальна, и последствия ее распространения будут значительнее. Скорее всего, если удастся совместить масштабы нанотехнологий, микронный уровень и привычные нам «настольные» изделия, то возникнет новая парадигма в приборостроении.

Но что можно сказать уже сейчас об аддитивной технологии в узком смысле : оказав очень большое влияние на промышленность, стерелитография не сможет дать людям «хозяйственную независимость» или обеспечить «заводы в каждом доме». Компьютерная революция, которая позволяет делать фильмы и печатать книги в каждом доме, привела в первую очередь к бешеному росту потребления уже готовых продуктов, подняла планку зрелищности, технического исполнения. Миллионы людей пишут колонки в социальных сетях, но большую популярность обрели лишь тысячи из них. Любительскими съемками заполнены развлекательные сайты — и запоминаются лишь немногие из них. Нет господства «эстетической автаркии», когда в маленьких социальных группах сами для себя пишут книги, сами же их печатают и читают. Общество после распространения 3D-принтеров повысит стандарт потребления, и для его удовлетворения понадобится новое разделение труда, своя пирамида специалистов. Но чем более сложное и ответственное потребуется изделие, тем сложнее и дороже будет 3D-принтер, тем больше он потребует энергии и более редкое сырье понадобится в него загрузить.

Однако объемная печать в широком смысле , как часть компьютерной революции, делает ненужным личностное знание рабочего. Продукция создается не методом последовательных операций обработки, каждая из которых в теории может быть управляема человеком (кузнецом, токарем, литейщиком…), но методом буквально «создания по крупинке», причем людям повторять такие действия заведомо глупо. Отсекается традиция старого ремесленничества, чувство материала. Ручной труд только по особому желанию клиентов-консерваторов. Можно сказать, что для техноценозов снижается необходимый уровень взаимодействия с людьми, увеличивается автономность.

Трудовая операция, а также ее непосредственное отображение и начальные уровни рефлексии (восприятие и представление) становятся внечеловеческими. При этом техническое знание «о 3D-печати» обретает новый уровень целостности — динамическую внутреннюю структуру, долю самодостаточности.

Делается очередной шаг к существованию техники как единству бытия и рефлексии.