Дональд Робертсон - Думай как римский император [Стоическая философия Марка Аврелия для преодоления жизненных невзгод и обретения душевного равновесия] [litres]

Проявляемая во всех этих формах мудрость главным образом предполагает способность различать, что такое хорошо и что такое плохо, а ко всему остальному относиться с безразличием. Добродетель – это хорошо, порок – это плохо, все остальное не имеет значения. В самом деле, как мы убедились, учение стоиков перекликается с учением киников в бескомпромиссной позиции о том, что добродетель является единственной истинной ценностью. Однако Зенон проводил границу и между вещами, которые определяются как безразличные. Его градация такова: предпочитаемые, нежелательные и абсолютно безразличные. Грубо говоря, внешние блага, конечно, имеют некоторую ценность, но они не настолько важны, чтобы из-за них сильно расстраиваться – это ценность иного порядка. Объясняя эту позицию, стоики говорили: если на одну чашу весов положить добродетель, то сколько бы мы ни нагружали другую – золотом или прочими малозначительными вещами, – добродетель все равно перевесит. Тем не менее некоторые внешние блага попадают в категорию предпочитаемых другим, в связи с этим мудрость заключается в нашей способности определять ценность каждой вещи. Жизнь предпочтительнее смерти, богатство – нищеты, здоровье – болезни, друзья – врагов и т. д.

Как ранее говорил Сократ, подобные внешние блага хороши только тогда, когда используются с умом. Однако вещи, которые можно использовать как во благо, так и во зло, не могут считаться ценностями сами по себе, поэтому их следует отнести к категории безразличных, или нейтральных. Стоики сказали бы, что такие понятия, как здоровье, богатство и репутация, скорее являются благами или возможностями, чем ценностями. Так, социальные и физические блага в руках дураков скорее принесут вред им самим и окружающим. Возьмем, к примеру, людей, которые выигрывают в лотерею. Те, кто тут же проматывает внезапно свалившееся богатство, зачастую скатываются в большую нищету, чем они могли себе представить. При плохом обращении такие внешние блага, как богатство, причиняют больше вреда, чем пользы. Стоики пошли еще дальше: мудрый и хороший человек может процветать только тогда, когда столкнется с болезнью, нищетой и врагами. Для стоиков истинная цель в жизни заключается не в приобретении как можно большего количества внешних благ, а в мудром принятии того, что посылает им судьба, будь то болезнь или здоровье, богатство или нищета, друзья или враги. Стоик-мудрец или мудрый человек не нуждаются ни в чем, но всем пользуются с умом. Дурак же не ведет счета своим нуждам, но все, что он имеет, ему приносит только вред.

Что важнее всего, ни в коем случае не следует стремиться к этим предпочитаемым благам в ущерб добродетели. Например, мудрость может подсказать нам, что богатство в целом предпочтительнее долгов, но придавать деньгам больше ценности, чем справедливости, считается пороком. Для объяснения, почему мудрость и добродетель ценятся превыше всего, стоики сравнивали разум, наше «руководящее начало», с царем, который определенным образом относится к своим придворным. Каждый придворный занимает свое место в иерархии. И только царь наделен исключительной важностью, поскольку он – единственный, кто отводит каждому придворному свое место в иерархии. Царь – это метафора, которую употребляют стоики для обозначения разума, нашего «руководящего начала» ( hegemonikon ). Человеку свойственно желать чего-то, например еды или секса. Разум позволяет нам остановиться и подумать, будет ли нам полезно то, что мы желаем. Мудрость сама по себе уникальная ценность, позволяющая судить о ценности внешних благ – это источник всех прочих ценностей. Стоики считают, что нет никакой пользы от того, если человек завоюет весь мир, но при этом потеряет мудрость и добродетель.

Они также полагали, что человек – не только мыслящее существо, способное руководствоваться разумом, но и существо социальное. Их исходное положение заключалось в том, что в нормальных условиях мы, как правило, испытываем естественную привязанность к нашим детям (если бы это было не так, наши потомки вряд ли выжили бы и передали наши гены своим детям). Эта естественная привязанность также имеет свойство распространяться на других близких людей: супругов, родителей, братьев, сестер, а также друзей. Стоики считали, что по мере обретения мудрости наша самоидентификация все больше зависит от развития нашей способности мыслить рационально, вместе с тем мы также начинаем отождествлять себя с теми, кто, по нашему мнению, способен мыслить так же. Иными словами, мудрый человек распространяет свои моральные соображения на всех рационально мыслящих созданий и в каком-то смысле считает их братьями и сестрами. Вот почему стоики описывали свой идеал как космополитизм или способность быть «гражданином вселенной» – определение, приписываемое как Сократу, так и кинику Диогену. Этика стоиков предполагает культивирование этой естественной привязанности к другим людям в согласии с такими добродетелями, как справедливость и доброта. Этот социальный параметр стоиков сегодня зачастую недооценивается, но в «Размышлениях» Марка Аврелия он является одной из центральных тем. Практически на каждой странице Марк затрагивает такие темы, как справедливость и доброта, естественная привязанность, мужское братство и нравственный космополитизм.

Стоиков также ошибочно считали неэмоциональными. Сами античные стоики постоянно отрицали это, объясняя, что быть железным человеком или иметь каменное сердце – не их идеал. На самом деле они различали три вида эмоций: хорошие, плохие и безразличные. Стоики выделяют множество видов добрых страстей ( eupatheiai ). Этот термин охватывает как желания, так и наши эмоции, которые они классифицируют в обширные группы.

1. Глубокое чувство радости и душевного спокойствия, возникающее в результате следования принципам мудрожития и добродетели.

2. Здоровая реакция отвращения к пороку, проявляющаяся в угрызениях совести, желании сохранить свою честь и достоинство, а также в нравственной целостности.

3. Желание оказывать помощь как себе, так и другим, проявляя дружеское участие, доброту и руководствуясь благими намерениями.

Кроме того, они считали, что человеку свойственны такие иррациональные желания и эмоции, как страх, гнев, страстная тяга к чему-то, а также определенные формы удовольствия, которые нам не полезны. Стоики были уверены в том, что не следует подавлять нездоровые эмоции. По их мнению, такие эмоции следует заменить на здоровые. Однако эти здоровые эмоции не всегда нам подвластны, и мы не можем испытывать их постоянно. В связи с этим не следует их путать с истинной целью жизни, добродетелью. Для стоиков это вроде дополнительного бонуса.