Михаил Попов - «Наука логики» Г.В.Ф. Гегеля. Пособие по изучению

У Гегеля есть книга «Философия истории» и книга «История философии». «История философии» — это очень интересная историческая книга о развития философии. А «Философия истории» Гегеля представляет движение истории как движение абсолютной идеи: абсолютная идея проявляется в войнах, в революциях, восстаниях и других «беспорядках». То есть с точки зрения исторического материализма совершенно бездоказательно. Строго говоря, «Философия истории» Гегеля — ненаучное произведение. В. И. Ленин очень высоко ценил «Историю философии» Гегеля и естественно не мог позитивно оценить его «Философию истории». Таким же образом Маркс рассмотрел гегелевскую философию права, в которой Гегель попытался прямо из диалектики вывести понимание права. Получилась стандартная буржуазная картина, дескать, прусское государство — это есть божественное царство на земле, это лучший вид государства. Хотя на самом деле, как показали Маркс и Энгельс, как прусское, так и другие виды государств, есть диктатура соответствующего правящего класса. И только одно государство может вести к уничтожению всякого насилия над людьми — это государство диктатуры пролетариата, смысл которого в том, чтобы преодолеть разделение на классы, полностью уничтожить деление на классы и ликвидировать различие между городом и деревней, людьми физического и умственного труда, привести человечество к бесклассовому обществу, в котором государство нет. Хотя тот же Бухарин успел написать, что пролетариат побеждает и вбивает осиновый кол в могилу государства. И тут же его В. И. Ленин поправляет: осиновый кол вбивают в могилу того, кто выполняет отрицательную роль, а государство диктатуры пролетариата выполняет созидательную роль, поэтому его восславить нужно, это государство диктатуры пролетариата, которое доводит человечество до полного уничтожения классов. Памятник надо поставить диктатуре пролетариата, которая есть упорная борьба против сил и традиций старого общества Поэтому не случайно, оценивая произведения Бухарина, Ленин говорил в последних письмах к съезду о том, что Бухарин, который считается любимцем партии, теоретиком партии, никогда не учился, никогда не понимал вполне диалектики, и его теоретические воззрения поэтому с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским. Такое диалектическое высказывание В. И. Ленина.

В изучения «Науки логики», когда мы приходим, наконец, к третьей книге и одновременно к тому второму «Субъективная логика», мы должны уже двигаться в соответствии с логикой марксизма, а не в соответствии с той субъективной логикой, которая не соответствует действительному движению общественного развития. Это ни в коей мере не умаляет ценность тех отделов «Науки логики», которые тут придется несколько переставить в своём понимании, потому что в книге переставить нельзя: это произведение такое, какое есть, так исторически сложилось. Но понимании наше пойдёт с учетом достижений, которые были получены уже не Гегелем, а после Гегеля, с помощью использования гегелевской диалектики, которые были получены с помощью произведений Маркса, Энгельса и Ленина.

На основании вышесказанного начинаем рассмотрение третьей книги «Науки логики» с отдела «Объективность», главы «Механизм».

Это самое употребительное понятие из всей «Науки логики» Гегеля. Оно самое употребительное, потому что считается, что всем понятно, что это такое. А раз понятно, то его употребляют и там, где надо, и там, где не надо, и там, где ни в коем случае нельзя его употреблять. Для того, чтобы разобраться в том, как и где употреблять это понятие, для того, чтобы не попадать впросак, нужно видеть ранжир этих категорий и связь между ними. Есть такие сложные категории, которые связаны с сознанием, с мыслью, с целями. Самое сложное понятие — то которое называется идея. Потому что идея — это не любая мысль, а очень даже определенная, очень редкая мысль. Потому что, например, если я скажу, что потолок белый — это не идея. Если дом построен из камня — это тоже не идея. Информация — это некоторые упорядочение, а беспорядочный набор цифр, фигур не несет никакой информации. Поэтому информационный шум, который доносится нам от всех объектов вселенной, ничего ещё, никакой мысли в себе не содержит и никакой идеи содержать не может. Поэтому мы должны в итоге взять самую сложную и самую богатую, самую великую категорию — идею. У Гегеля это абсолютная идея: единство двух идей — идеи познания мира, это идея истины, а истина — соответствие понятия с объектом, и идеи преобразования мира — это тоже истинная идея. Это уже не идея истины, а истинная идея, потому что, если вы имеете идею преобразования мира и если вам удалось осуществить это преобразование, то, что получилось в результате преобразования мира — это соответствие идее, соответствие понятию. Уже не понятие соответствует тому, что есть в жизни, а то, что теперь появилась в жизни, соответствует идее. Обратная картина, и это уже другая сторона абсолютной идеи. Абсолютная идея — это единство идеи познания мира и идеи преобразования мира. Это единство двух идей и дает абсолютную идею. Абсолютная идея — самая высокая категория, которая есть в «Науке логики» Гегеля.

Поскольку это самая высокая категория, теперь я хочу подчеркнуть самую низкую категорию из тех, которыми оперирует люди, когда они пытаются что–то сделать, когда они пытаются какуюто идею реализовать и они что–то начинают более–менее сложное сочинять или придумывать. И самое простое, что приходит на ум — давайте сделаем такой механизм, который бы улучшил нашу жизнь, давайте механизм регулирования придумаем, давайте найдем механизм обеспечения кого–то чего–то и так далее.

Слово «механизм» постоянно в ходу. Часто бывает, что в ходу самое истрепанное, самые пустое. Вот так происходит и со словом «механизм». Я не хочу сказать, что механизм — это что–то плохое само по себе. Механизмом, например, является ручная дрель. Механизм — это не машина. Машина представляет собой сложное устройство, в котором есть много разных механизмов и эти механизмы слаженно работают. У машины, как правило, имеется источник её движения. Как в своё время были на фабриках трансмиссии, приводившие в движение сразу много станков. Потом появились отдельные моторы. Механизмы никакого мотора не имеют. В механизме есть внешний набор каких–то частей, которые могут быть приведены во внешнее движение каким–то внешним органом. Либо вручную, либо кто–то или что–то должны их приводить в движение. Механизм — это то, что не содержит в себе никакой души, никакой идеи, представляет собой внешний набор каких–то частей, приспособленных для решения содержательных задач. Но содержание этих задач за рамками того, что называется механизм. Сам механизм никакой идеи в себе не содержит. Механическое соединение — это соединение чисто внешнее, в нем нет никакого внутреннего единства, никакой там души нет и быть не может.