Михаил Попов - «Наука логики» Г.В.Ф. Гегеля. Пособие по изучению

Вот об этом подробно пишет Гегель в главе «Механизм» в третьей книге «Учение о понятии» во втором томе «Субъективная логика» «Науки логики». И смысл один: нельзя требовать от механизма ничего. Он простая категория, и все части ничем не соединены. Их объединяет кто–то третий, например, человек, который, придумал этот механизм.

Никакого отношению к понятию механизма часовой механизм не имеет. Человек, имея душу, знания, разум, делает такой механизм, в котором нет никакой души, потому что душа за рамками этого прибора. В самом этом механизме нет никаких причин для именно такого соединения. Можно по–другому соединять провода, можно сделать часы другие, песочные часы, солнечные часы.

Механизм — очень простая категория, это некое внешнее соединение каких–то частей. Вообще слово часть Гегель рекомендует употреблять лишь с учетом того, что это не истинная категория. Часть не может быть частью ничего, она всегда часть какого–то целого. А целое — составленное из частей, а часть представляет собой тоже некоторое целое. Как часть она не целое. А когда берете эту часть — она целое. И никаких частей в нем нет. Весь разговор про часть и целое — тоже внешний. Это вам кажется, что они — часть какого–то целого. Целое — это в голове целое, это по замыслу: как будет двигаться этот механизм, как будут двигаться эти части и пружины. А в самом устройстве этого механизма никак это не заложено, там нет идеи, там нет никакой души, там нет ничего такого, что могло бы выражаться в движении этого самого механизма. И поэтому надо заводить в часах пружину или батарейку менять, чтобы электричество приводило в движение этот механизм.

Почему такое распространение получило понятие «механизм» в экономике? Люди думают, что они могут придумать что–то

безголовое, без души и без идеи и собираются такой механизм создать и вместо идеи о том, что и как сделать, упорядочить, создать, развить,

усовершенствовать, подставляют безголовый «механизм». С понятиями развития, совершенствования механический подход никак ужиться не может. Поэтому все затеи по совершенствованию «механизма» чего–либо общественного — это всё идеи безголовые.

Пишут о механизмах улучшения потребления, о механизме управления и тому подобное. Некоторые люди хотят заменить себя железками. Если они хотят заменить себя железками, значит, у них в голове есть такое стремление сделать там «ряд деревянных ящиков». В. И. Ленин писал про Каутского, что у него в столе или в голове есть ряд деревянных ящичков, в которые разложены цитаты из произведений Маркса и Энгельса. Цитаты есть, а диалектического понимания нет. Бурное распространение примитивного мышления, антидиалектического, выражается в нужном и ненужном употреблении слова «механизм».

Применяют слова «государственный механизм» — это значит, оказывается, у нас «механизм» государственной, то есть вопросы решают необдуманно, механически, пересылая туда–сюда бумажки А мы думали, что там сидят люди с головой. А оказывается, что там просто механизм, у них есть некоторые указания, у них есть некоторые традиции, у них есть чиновничий этикет…

В медицине сейчас операции проводят по протоколу. Если она проведена по протоколу, то уже врачи не отвечает за результат операции. Если умер пациент, но все было соблюдено по протоколу, то все в порядке. А в России еще не по протоколу делают операции, творческие личности «вытаскивает с того света» людей. А протокол получается уже потом, по итогу. Так можно делать открытия в области медицины, потому что медицина тоже развивается, и нет таких операций, которые не могут быть улучшены.

Вместо того, чтобы механически повторять то, что кто–то когдато записал, поскольку ещё творческие традиции медицины у нас сохраняются, надо их развивать А «на Западе» сплошь и рядом всё сводится просто к протоколу.

Понятие механизма сыграло очень злую шутку с нашей страной, потому что у нас раньше была социалистическая система государственного планового централизованного управления социалистической экономикой, которая развивалась в интересах рабочего класса, выражающего интересы всех трудящихся.

Плановая экономика — это значит сначала надо подумать, потом делать. И не просто подумать, а надо это всё расписать по исполнителям и расписать во времени. Чтобы был план, надо представить себе развитие как цельную программу, что за чем следует, увязать взаимодействие участников производственного процесса в пространстве и во времени с ресурсами и возможностями каждого звена. Вместо системы государственного планового централизованного управления с лёгкой руки создателей «рыночной экономики», экономической реформы 1965 года стали искать «механизмы». И до тех пор его искали, пока не получился стихийный механизм рыночной конкуренции. А это действительно механизм, если больше стало товаров — цены упали, если меньше стало товаров — цены возросли. И вообще количество товаров не очень важно с точки зрения получения прибыли. Если будет меньше товаров, больше прибыли можно получить посредством повышения цен. Поэтому во время кризисов капиталисты уничтожают продукты, чтобы цены не падали.

Фраза «совершенствования хозяйственного механизма» — это говорит о том, что употребляющие ее люди хотят совершенствовать то, что является отказом от сознательного управления экономикой. Хотя мы живем в капиталистической части мира в период государственно–монополистического капитализма. Государственнокапиталистическая монополия — это кооперация, только кооперация во главе с капиталистом. А кооперация — это такая форма труда, при которой много лиц планомерно работают в одном или связанных между собой процессах производства. Кооперация была и при феодализме у помещика на барщине. Неужели там без плана работали и не знали, где и что посеять и как собрать урожай? Неужели в рабовладельческой латифундии не было управляющих, которые тоже обеспечивали согласование индивидуальных работ и выполняли функции, вытекающие из движения всего производственного организма в целом? В целом организм — это нечто гораздо более высокое, чем механизм. На таком «скелетном» уровне, на уровне этих самых механических частей, изображается то, как надо управлять экономикой, как надо управлять хозяйством. Между простейшими категориями, ничтожными, с чисто внешним соединением частей, то есть механическими, и органической целостностью — целая пропасть. А ещё органическая целостность может быть связана уже с сознанием, то есть она может быть связана с идеей. И вместо того, чтобы подниматься выше (потому что любое животное гораздо выше, чем всякие механизм, а уж человек конечно выше, чем всякое другое животное, человек — это высшее разумное, трудящиеся, говорящее животное), и вместо того, чтобы быть на человеческом уровне, некоторые «ученые» опускают людей и общество на примитивный уровень внешнего соединения каких–то железяк или деревяшек. Вот до чего опустили на Руси владение понятиями. А нужно поднять его на тот уровень, который является современным. А современный уровень — это уровень, которой обозначен «Наукой логикой» Гегеля, от которой начался диалектический материализм с помощью Фейербаха, Маркса и Энгельса. На его основе развился исторический материализм. Кто не овладеет диалектическим и историческим материализмом, кто не усвоит порядок, структуру, последовательность категорий от простого к сложному, которые есть у Гегеля, тот будет говорить на тарабарском языке. Поэтому люди, которые говорят о механизме за пределами механики, о механизмах всякого рода улучшений, эти люди говорят о пустом и никчемным, этих людей нечего слушать, это пустые и никчемные люди.