Михаил Попов - «Наука логики» Г.В.Ф. Гегеля. Пособие по изучению

Вот так разделяется от этих три категории: всеобщее, особенное, единичное. То есть все эти три категории могут относиться одновременно к одному и тому же предмету. Этот предмет берём как всеобщее, дом, например. Это дом высотный — это особенное. Это ваш дом, в котором вы живёте — это единичное.

Всеобщее, особенное, единичное — общеупотребительные, очень важные категории. Очень советую вам это прочитать и продумать. Как бывает иногда у Гегеля, что вроде бы очень сложное есть. Добраться до этого отдела — «Субъективность» в третьем томе — это как на большую гору залезть. Но если даже вы еще не добрались, а просто начнете читать с учётом того, что я сказал, то вам будет не так уж и непонятно, что здесь написано. Это всеобщее понятие, подлежащее рассмотрению в главе «Понятие», первый отдел «Субъективность», содержит все три момента: всеобщность, особенность и единичность. А понятие есть бытие, сращенное с сущностью. Различие и определения, которые понятие сообщает себе в процессе различения, образует собой ту сторону, которая раньше была названа положенностью. Так как в понятии последняя тождественна со в-себе и для–себя–бытием, то каждый из этих моментов есть столь же всё понятие целиком. Но если вы человек, то вы, конечно, и конкретный человек. Если вы конкретный человек, то вы конкретный человек (единичное) и мужчина или женщина (особенное), и человек

(всеобщее).

Когда рассматриваются всеобщие понятия, Гегель показывает, что всеобщее понятие переходит в особенное. Не может быть такого всеобщего, у которой нет особенного. Не может быть таких яблок, которые не были бы конкретными яблоками, не может быть таких яблок, которые не были яблоками конкретного сорта, допустим, антоновками. Не может быть таких антоновок (особенное), которые не были бы конкретным яблоком. Если вы едите какое–то яблоко, то вы едите сразу и всеобщее, и особенное, и конкретное единичное. Поэтому у Гегеля различаются не части, не как какие–то отдельные ипостаси, а моменты, как неразделимые. Это три категории, которые соединены через два отрицания: первое отрицание даёт определенность, а второе отрицание даёт определенность уже этому самому особенному. Когда ко второму применяете отрицание и получаете единичное, то тем самым двойное отрицание дает возвращение к всеобщему — это называется конкретно всеобщее. Иванов Иван Иванович — он и конкретный человек, и человек вообще.

Поэтому, если первое делаем отрицание, получаем особенное (мужчина или женщина), то есть сразу отрицается человек вообще. А когда ещё раз отрицаем и говорим, какой конкретно человек (какой мужчина или какая женщина), снова делаем движение к тому, чтобы говорить о человеке вообще, но уже конкретно. Это называется конкретно всеобщее.

Представлять всеобщее не только как абстракцию, представлять как конкретно всеобщее очень важно. Уметь это — большое достижение, которое имеется в «Науке логики» Гегеля, которым надо овладеть, изучая и читая эту книгу. Знание, о котором мы говорим, оно полезно всегда и во всех случаях, потому что это категории всеобщие, применять их могут все, и всегда, и во всём. Вот в этом и сила самой «Науки логики».

Гегель в своей книге «Наука логики» в качестве последней главы поставил главу «Абсолютная идея». Эта глава не случайно поставлена. Вся его философия, вся в целом взятая, посвящена идее. Если взять не саму эту книгу «Наука логики», а взять всю гегелевской философию, идеалистический объективный идеализм Гегеля, то из него следует, что есть абсолютная идея, которая создала этот мир и потом она этот мир пронизывает, осознает и приходит к всеобщему знанию и пониманию. И тогда идея приходит сама к себе и всё.

Маркс Энгельс взяли за основу концепцию Гегеля, приняли на вооружение, но не приняли на вооружение только ее идеалистический характер: убираем идею вначале, здесь материя, материя развивается до человека, человек познаёт материю и материя приходит сама к себе. Это мне напоминает совет, который в свое время дал Чехов начинающим писателям: вы написали рассказ, выкиньте начало, конец и можете печатать. Потому что вначале человек никак не начнёт, он мучается, мучается, и эти мучения его выражены в тексте. Это надо взять и убрать. А в конце надо уже закончить, он все продолжает, продолжает. И так было все красиво, а потом затерялась тропинка в пустыне, ручеек засох… Уберите, пока он еще не засох. Чехову можно доверять в этом отношении, он замечательно писал рассказы, краткие, ясные, четкие, блестящие.

Маркс и Энгельс взяли гегелевскую систему, и в ней главное взяли — учение о диалектике, и материалистически его истолковали. Поэтому то, что отброшено, имеет историческую ценность, или историко–философскую ценность. А научную ценность имеет то, что осталось. Потому что они взяли душу, гегелевская диалектическая душа осталась. И эта диалектическая душа находится теперь в материалистическом учении, в диалектическом и историческом материализме. Вот какая получилась в этом смысле красота!

Не существует другого способа изучать материалистическое учение, кроме как взяться и изучать «Науку логики» Гегеля. Первые две книги не вызывают никакого отторжения. Там сложности будут, но они вполне материалистические и подлежат материалистическому истолкованию. Третья книга «Учение о понятии» начинается с субъективности, а это странно. По идее вообще материалистическое движение состоит в том, чтобы материя развивалась через свои этапы: механизм, химизм, организм (или жизнь — называется глава у Гегеля) до человека, который уже является особенным животным. Человек животное всеобщее, общественное, трудящееся, говорящее и разумное. В этом человеке не идея приходит сама к себе, а материя приходит сама к себе. Человек познал свою жизнь, познал не только неживую материю, а познал и самого себя. И свойство отражать материю, в том числе и цвет материи — человеческое общество, это свойство высокоорганизованной материи называется сознанием. Это не второе рядом с человеком, как думали Бюхнер, Фогт и Молешотт — грубые материалисты, которые думали, что мозг выделяет мысль, как печень выделяет желчь. Отражения материи — это само по себе не материя. После дождя наклонитесь над любой лужей и увидите в ней себя. То есть лужа вполне адекватно отражает вас, правда, левая сторона станет правой и наоборот. Это отражение хорошее, но коечто в нём уже не тоже самое, что непосредственно Но к этому легко приспособиться. Точно так же: если носить очки, которые всё переворачивают, то через некоторое время все станет на свои места. И наоборот, если снять эти очки, одно время всё будет в перевернутом виде, а потом станет нормальным, потому что отражение мозг приводит в соответствие с окружением.