Мишель Монтень - Мишель Монтень. Опыты. Книга первая

Пребывание в бордоском парламенте было отмечено для Монтеня таким крупнейшим событием в его жизни, как его встреча и знакомство с талантливым гуманистом — публицистом Этьеном Ла Боэси. Монтень познакомился с Ла Боэси, который тоже являлся советником бордоского парламента и известен был своими выдающимися способностями, в 1558 или 1559 г. Знакомство это вскоре перешло в исключительно тесную дружбу. Монтень и Ла Боэси стали называть друг друга братьями. В одной из глав своих «Опытов» — «О дружбе» — Монтень ряд лет спустя воздвигнул памятник этой дружбе, подобная которой, по его словам, встречается лишь раз в три века. Убежденный республиканец, страстный поклонник республиканского античного Рима, Ла Боэси искал в этом прошлом примеров, которые освящали бы его требования в настоящем, примеров, которыми он мерил свою современность. Ла Боэси писал латинские и французские стихи, посвятив некоторые из них Монтеню. Но главным творением Ла Боэси, увековечившим его имя для потомства, был его знаменитый трактат «Рассуждение о добровольном рабстве», представляющий собой гневное обличение всякого самодержавия и пронизанный страстной и заражающе сильной защитой прав порабощенных народов. Дружба с Ла Боэси оказала огромное влияние на духовное развитие Монтеня, но ей не суждено было долго длиться.

Лист календаря, на котором Монтень сам отметил дату своего рождения.

На этом календаре (выпущенном Бетером в 1551 г.) отмечались важнейшие события из жизни Монтеня и его семьи. Сделанная Монтенем по-латыни запись гласит: «В этот день, около 11 часов утра от благородной четы — Пьера Монтеня и Антонины Лопес — родился Мишель Монтень, в отцовском доме, в замке Монтень, на границе Бордоской области и Перигора, в год от рождества Христова 1531 по латинскому исчислению».

В 1563 г. Ла Боэси заболел чумой и через несколько дней умер на 33-м году жизни. Во время болезни Ла Боэси Монтень неотступно находился при нем и описал в письме к отцу последние дни своего друга, стоическое мужество, с каким он ожидал наступления конца, и его возвышенные беседы с близкими. Ла Боэси оставил Монтеню свое самое ценное достояние — все свои книги и рукописи. В течение 1570 и 1571 гг. Монтень, желая увековечить память своего покойного друга изданием его литературного наследства, опубликовал имевшиеся в его распоряжении латинские и французские стихотворения Ла Боэси, а также сделанные Ла Боэси переводы некоторых произведений древних авторов. Но Монтень оставил неизданными «Рассуждение о добровольном рабстве» и две небольшие статьи Ла Боэси, посвященные январскому эдикту 1562 г., так как считал, что в той накаленной политической атмосфере, какая была во Франции в разгар гражданских войн, опубликование их, в особенности «Рассуждения о добровольном рабстве» неминуемо будет использовано борющимися партиями и повредит памяти его покойного друга [873].

Как сказано, в 1570 г. Монтень покинул свою службу и поселился в унаследованном от отца замке Монтень. Своему уходу от общественных дел Монтень дал следующее объяснение в латинской надписи, выгравированной в его библиотеке: «В 1571 году, в последний день февраля, на 38-м году жизни, в день своего рождения, накануне мартовских календ, Мишель Монтень, давно утомленный рабским пребыванием при дворе и общественными обязанностями и находясь в расцвете сил, решил скрыться в объятия муз, покровительниц мудрости; здесь в спокойствии и безопасности он решил провести остаток жизни, большая часть которой уже прошла — если, во всяком случае, судьбе угодно будет позволить ему использовать это обиталище и наследие предков под сенью мира и свободы». Как видим, в этой надписи Монтень еще раз выразительно запечатлел, как сильно он тяготился своей службой.

Итак, Монтень решил, по его словам, посвятить остаток жизни «служению музам». Плодом этого служения, плодом его углубленных размышлений в сельском уединении над окружавшей его действительностью и над итогами своего опыта, раздумий, подкрепленных усиленным чтением самых разнообразных книг, явились вышедшие в 1580 г. в Бордо две первые книги его «Опытов». Однако неверно было бы думать, что, отказавшись от активной политической роли и углубившись в писание своих «Опытов», Монтень обрек себя на бездействие. Напротив, писание «Опытов» — тоже был особый способ действия, вернее, воздействия. В руках Монтеня перо оказалось оружием боевым и необычайно действенным. Мы убедимся в этом, разбирая содержание «Опытов».

В том же 1580 г. Монтень предпринял большое путешествие по Европе, посетив Германию, Швейцарию и Италию, в частности Рим, где он провел несколько месяцев. В бытность Монтеня в Риме его «Опыты» подверглись цензуре римской курии, но дело закончилось для Монтеня благополучно, ибо слабо разобравшийся в «Опытах» папский цензор ограничился предложением вычеркнуть из последующего издания некоторые предосудительные места, как, например, употребление слова «судьба» вместо «провидение», упоминания «еретических» писателей, утверждение, что всякое дополнительное к смертной казни наказание есть жестокость и т. д. [874]

Путевые заметки Монтеня, записанные частью рукой его секретаря, частью рукой самого автора то на французском, то на итальянском языках, составили особый дневник. Монтень заносил в него все, что ему пришлось увидеть и наблюдать на чужбине; заметки о нравах, обычаях, образе жизни и учреждениях посещенных им стран — все это перешло потом на страницы «Опытов».

Во время своего путешествия (1581 г.) Монтень получил королевское извещение об избрании его мэром города Бордо и предписание незамедлительно приступить к исполнению его новых обязанностей. Прервав свое путешествие, Монтень вернулся на родину. Таким образом, спустя десять лет после того, как Монтень предначертал себе план окончить жизнь вдали от практических дел, обстоятельства опять вынудили его выступить на поприще общественной деятельности. Монтень был уверен, что своим избранием он в значительной мере обязан был памяти своего отца, в свое время обнаружившего на этом посту большую энергию и способности, и не счел возможным отказаться. Должность мэра, за которую не полагалось никакого вознаграждения, была почетной, но весьма хлопотливой, ибо в напряженной обстановке гражданской войны она сводилась главным образом к таким функциям, как поддержание города в повиновении королю, к наблюдению за тем, чтобы не допустить вступления в город какой-нибудь войсковой части, враждебной Генриху III и чтобы не дать гугенотам противопоставить себя каким-нибудь образом законным властям.