Коллектив авторов - Опыт словаря нового мышления

Эти два движения - начавшиеся сверху и развивающиеся снизу - и есть, на мой взгляд, главная особенность сегодняшнего этапа перестройки. Движения эти разные по характеру, и идут они в разных ритмах. У первого по многим показателям просматривается тенденция к затуханию, второе не раскрыло еще свои внутренние возможности. У верхушечного налицо аритмия, на почве которой ставший примерно с весны 1987 г. довольно заметным позыв к силе теперь уже реализовался в Куропатах, Тбилиси… Особенно тревожные ноты этого позыва прозвучали в слаженном мрачном хоре первых секретарей обкомов на майском Пленуме ЦК КПСС. Движение сверху не просто выдыхается, оно обретает уже опасные консервативные очертания, ставя под вопрос нормальное продолжение перестройки. Голос Генерального секретаря на этом пленуме был едва ли не единственной обнадеживающей нотой. Движение снизу до самого последнего времени, до Тбилиси, до выборов, развивалось не в направлении противостояния первому. Оно заявило о себе как о суверенном, готовом включиться в процесс, начавшийся по инициативе сверху. Это уже было капитально новым для советской действительности: возникло самостоятельное массовое движение, которое, не противопоставляя себя движению сверху, настаивало в то же время на том, чтобы включиться в общий процесс в качестве суверенной составляющей, на равных.

События последних дней стали грозным предостережением: два движения, составляющие главную реальность перестройки, могут оказаться (и частично уже оказываются) в состоянии противостояния. Если это произойдет, можно потерять все. Мне, как и многим моим сверстникам-соотечественникам, внушает страх мысль о самой возможности оказаться свидетелем и соучастником еще одного поражения. Этого ни под каким видом допустить нельзя.

На наших глазах иногда даже и по нашей инициативе, в мире происходят знаменательные сдвиги. Полоса страшных человекоубийством штормов сменилась замирениями в разных точках земного шара, повсеместно наблюдается тенденция к компромиссу. В этом смысле я готов согласиться с Ф. Фюрэ, что всемирная культура революционности закончилась, чтобы не оказаться в хвосте событий, всем нам, кто пытается осмысливать процесс перестройки, надо признать, что мы пока что не дотягиваем до требований момента: то соскальзываем на поддакивание тому, что идет сверху, то иногда, может быть нечаянно, сползаем на позиции противостояния, от чего тоже мало толку. Мы пока что мало наработали аналитического материала. Из всех видов дефицита дефицит идей сегодня стал самым сильным. Сказались десятилетия селекции серости, сказывается скованность мысли, робость. Но теперь самое время оглядеться, набраться мужества и спокойствия, добиться полноты высказываний, чтобы адекватно представить процесс пробужденной страны, в которой нисходящие линии соседствуют с восходящими; чтобы учесть все слагаемые, пусть не всегда сочетаемые, подчас раздробленные, с разными идеологическими знаками, с разными национальными и националистическими окрасками. Все это надо сделать, чтобы осуществить принципиально новую консолидацию, которая бы, противостоя нисходящей линии перестройки, вместе с тем уберегла бы нас от нового противостояния в обществе.

Пробуждению движения снизу в значительной мере способствовала политика гласности, ставшая в свою очередь одной из составляющих перестройки. Эта политика привела к невиданному расширению круга проблем, которые стало возможным обсуждать в печати, на телевидении, на собраниях, научных симпозиумах. Это еще не конституированная гласность. Закона о печати до сих пор нет, Главлит снова пытается вернуть себе функции идеологической полиции. Но и в октроированном ее виде политика гласности привела к еще одной новинке для советского общества: у него впервые после 20-х гг. появилась возможность формировать общественное мнение. Не навязывать, не манипулировать, а именно формировать. То есть в обществе образовалась ранее отсутствовавшая публичная сфера, где стало возможно обсуждать волнующие всех членов общества проблемы.

С того момента, когда появилось движение снизу, или же, что то же самое, когда в движение пришло общество, радикально изменились содержание и характер перестройки. Она уже - не проект реформ, спускаемых сверху, она уже - реальный кадр общей демократизации. Именно на этом пути перестройка может обрести революционный характер не в катастрофическом смысле, а в смысле необратимости радикального разрыва советского общества с его сталинским прошлым.

Но если рассматривать перестройку в указанном смысле, то есть как реальный кадр, общую политику, как широкий процесс демократизации, то станет ясно, что невозможно претендовать на какую-то одну-единственную концепцию перестройки. В этом случае в рамках самого общего подхода могут раскрываться самые разные возможности, а на этой основе должны вырабатываться и соревноваться между собой самые разные концепции, применимые к разным сферам - экономической, социальной, политической. А поскольку эти сферы затрагивают самые разные социальные группы, и при этом каждую на свой манер, постольку создаются реальные возможности для столкновения и взаимодействия разных интересов, а следовательно, и для соответствующей институциализации мест взаимодействия этих интересов. То есть создается реальная основа для разнопланового общественного плюрализма.

Все это дает основание полагать, что очень важный, может быть, важнейший результат перестройки, который уже есть, - это политизация общества, то есть втягивание в активное участие при решении важнейших проблем будущего страны разных социальных сил - кооператоров, индустриальных рабочих, творческой интеллигенции, технических специалистов, пенсионеров, ученых, политиков. Этот факт означает, что у нас положено начало политическому спору-диалогу, хотя бы в рамках существующего монопартизма; что у нас восстанавливается понятие политики как специфической сферы человеческой деятельности, как сферы соревнования разных идей, проектов, гипотез, как места выбора альтернатив внутри самой перестройки или, если сказать еще более обобщенно, как места выбора в рамках выбора, сделанного уже.

Из этого вытекает, что сегодня центральное звено перестройки - это преобразование политической системы, то есть изменение взаимоотношений между партией, государством и обществом, вплоть до полного разделения партии и государства. То есть нужна своего рода секуляризация советского общества.

Итак, из всех сфер, внутри которых накал социальной напряженности ощущается в наибольшей степени, вырисовываются: продовольственная, потребительская, национальная и политическая.