Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Разделение «социального» и «политического», характеризовавшее противоположность взглядов и тактики двух крупнейших социал-демократических партий Европы того времени – СДПГ и СДПА, – стимулировало контрнаступление капитализма, который, опираясь на строго контролируемый им начиная с 1923 – 1924 годов государственный аппарат, организует в Австрии антирабочий сговор «средних слоев» и мелкой сельской буржуазии, а в Германии, играя на активности союза между различными секторами промышленности и различными частями «корпоративного плюрализма» [797] См.: C . S . Maier . Recasting Bourgeois Europe. Princeton, 1975. , инспирирует общественное неподчинение (в годы кризиса его стремилась представлять, отстаивая «первенство экономики», Германская коммунистическая партия), направляя его против рабочей партии, которая объективно скомпрометировала себя государственным управлением. Оптимистическая вера в возможность построения некоего социально-правового государства (sozialer Rechtsstaat), которая, по остроумному замечанию Франца Неймана [798] См.: Behemoth . The Structure and Practice of National Socialism. Toronto – New York – London, 1942, p. 51. , привела Гильфердинга к иллюзии о реальном характере «организованного капитализма» и к фатальной недооценке опасности национал-социализма – недооценке, совпавшей с не менее фатальным отказом от принятия предложенных от имени профсоюзов Войтынским, Тарновым и Бааде антикризисных мер [799] Об их плане см.: G . Rusconi . La crisi di Weimar; Л . Валиани . Социалистическая левая в период окончательного кризиса Веймарской республики. – «Ривиста сторика итальяна», 1970, № 3, с. 704 и след. , – находит, на наш взгляд, свое дополнение в категорическом отказе Бауэра от участия в коалиционном правительстве с канцлером Зейпелем во главе, чья политика медленного обескровливания социальных траншей рабочего класса доказала свою эффективность в марте 1933 года, когда Дольфус распустил парламент, парализовав в течение одного года все орудия «контрвласти» рабочего класса [800] См.: Г . Ботц . Насилие и общественно-политический конфликт в Первой республике (1918 – 1933). – «Эстеррайхише цайтшрифт фюр политиквиссеншафт», 1975, IV, № 4, с. 511 – 534. .

И когда в феврале 1934 года вспыхнуло восстание, то сопротивление, которое рабочие оказывали войскам вплоть до падения «красных фортов» Вены, было не столько проявлением героизма, сколько актом отчаяния. Это восстание явилось последним актом великого движения, которое, возникнув из потребности преодоления двух крайностей («коммунистического доктринерства» и «социалистического доктринерства»), закончилось тем, что стало повторять ошибки того и другого, причем в драматических колебаниях. Самым ярким и лапидарным свидетельством этих колебаний является ретроспективная оценка, данная Бауэром в работе «Между двумя мировыми войнами?»: «Социалистическому реформизму мы отдали дань всей деятельностью красной Вены, революционному социализму – героическим актом февральского восстания в защиту республики» [801] O . Bauer . Zwischen zwei Weltkriegen? – In: O . Bauer . Werkausgabe, Bd. II, S. 350. .

«…Крах старых „социал-демократических“ партий II Интернационала ни в коем случае нельзя изображать как крах пролетарской партийности вообще, – заявил II конгресс Коммунистического Интернационала в июле 1920 года. – Эпоха непосредственной борьбы за диктатуру пролетариата родит новую партию пролетариата – Коммунистическую партию» [802] Коммунистический Интернационал в документах. 1919 – 1932. Партиздат, Москва, 1933, с. 105 – 106. .

В отличие от II Интернационала, который предвидел и содействовал образованию в каждой стране единой рабочей партии, включающей различные составные части социалистического движения [803] G . D . H . Cole . A History of Socialist Thought. Vol. II: The Second International. London, 1963, part I, p. 54. Автор цитирует резолюцию Амстердамского конгресса 1904 года, в которой говорится, что, «поскольку существует лишь один пролетариат», в каждой стране должна существовать лишь одна социалистическая партия. , II Интернационал в своем 21 условии допуска в организацию настоятельно требовал «абсолютного разрыва с реформизмом и с политикой центра», а также с руководителями, которые отождествляли себя с этой политикой. Так, объединение венгерских коммунистов с левыми социал-демократами в 1919 году приводилось в качестве отрицательного примера [804] Коммунистический Интернационал в документах 1919 – 1932, с. 102, 101. . Старые социал-демократические программы необходимо было заменить другими, коммунистическими [805] Там же, с. 103. . В отличие от старых партий II Интернационала, занимавшихся в основном парламентской деятельностью, мирной и легальной, новые коммунистические партии «не могут питать доверия к буржуазной законности» и они должны быть готовыми к «сочетанию легальной и нелегальной работы» [806] Там же, с. 101. .

Конгресс единодушно принял документ «Роль коммунистической партии в пролетарской революции», в котором предсказывалась близость «решительного часа» [807] Там же, с. 104. . В этом документе коммунистическая партия названа «сплоченной организацией лучшей части рабочего класса». Она впитывает в свои ряды «наиболее стойких, наиболее дальновидных, наиболее передовых борцов рабочего класса» [808] Там же, с. 108. .

Необходимо создавать «ячейки» на каждом заводе, в каждом профессиональном союзе, в каждом кооперативе, в любой мастерской, в каждом батрацком комитете, не говоря уже о Советах [809] Там же, с. 110. . «Коммунистическая партия должна быть построена на началах демократического централизма. Главным принципом демократического централизма является выборность высшей ячейки низшей ячейкой, абсолютная обязательность всех директив высшей ячейки для ячейки, подчиненной ей, и наличие властного партийного центра, являющегося бесспорным для всех руководителей партийной жизни от съезда к съезду» [810] Там же, с. 109. .

Предлагая этот документ II конгрессу, председатель Коминтерна Зиновьев в качестве образца ссылался на опыт большевистской партии Ленина:

«Если мы хотим использовать опыт русской революции, нам следует прежде всего признать необходимость такой коммунистической партии, которая была бы исключительно централизована и обладала железной дисциплиной. В условиях яростной гражданской войны, которую мы переживаем, другой альтернативы не существует. Нет альтернативы железной партии, сплоченной в едином блоке. У русских рабочих все вы должны учиться тому, с чего действительно следует брать пример… День за днем в течение двадцати лет мы ковали это оружие, партию, большевистскую партию, ставшую коммунистической. Вот вам лучший пример» [811] Речь Зиновьева на II конгрессе 23 июля 1920 года см. в: The Second Congress of the Communist International. London, 1977, p. 58 – 59. .