Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

До 1914 года большевики подчеркивали, что они «хотят не создать особое направление в социализме, а применить к новым условиям нашей революции основные принципы всей международной революционной, ортодоксально-марксистской социал-демократии» [929] В . И . Ленин . Полн. собр. соч., т. 19, с. 48. , придерживаться образца партии, единого для всех стран. С началом войны и перед лицом краха II Интернационала, а также, в частности, вследствие того, что немецкие социал-демократы стали сторонниками войны, Ленин наметил новый тип партии в международном масштабе, который следовал бы примеру большевиков. Уже в начале сентября 1914 года в большевистских тезисах о войне, написанных Лениным, со ссылкой на «идейно-политический крах» старого Интернационала и на «капитуляцию» центристов типа Каутского перед лицом оппортунизма, говорилось: «Задачей будущего Интернационала должно быть бесповоротное и решительное избавление от этого буржуазного течения в социализме» [930] Там же, т. 26, с. 5. . В январе 1915 года Ленин писал, что социалистическая партия старого типа, «которая терпела в своей среде оппортунизм, все более накапливаемый десятилетиями „мирного“ периода», уже пережила себя; «рабочие большинства европейских стран оказались обманутым фиктивным единством оппортунистов и революционеров… Единство пролетарской борьбы за социалистическую революцию требует теперь, после 1914 года, безусловного отделения рабочих партий от партий оппортунистов» [931] Там же, с. 115. . Тем более что, подчеркивал он несколько месяцев спустя, «в общем и целом старое, свойственное эпохе II Интернационала (1889 – 1914), деление социалистов на течение оппортунистическое и революционное соответствует новому делению на шовинистов и интернационалистов» [932] Там же, с. 250. .

Размышляя о социальных основах оппортунизма, с целью обосновать мнение, что «оппортунизм – не случайность, не грех, не оплошность, не измена отдельных лиц, а социальный продукт целой исторической эпохи» [933] Там же, с. 253. , Ленин приступил к выработке теории, которая связывала это явление с образованием рабочей аристократии, продукта империализма. Он объяснял, что крах II Интернационала имел общий характер, и подкреплял свою аргументацию в пользу нового Интернационала и новых партий с помощью анализа «высшей стадии» капитализма [934] См., в частности, гл. VIII работы В.И. Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма» ( В . И . Ленин . Полн. собр. соч., т. 27, с. 396 – 406) и статью «Империализм и раскол социализма» (там же, т. 30, с. 163 – 179). . Опираясь на некоторые замечания Маркса и Энгельса, которыми крупнейшие руководители и теоретики социал-демократии, начиная с Каутского, по его мнению, намеренно пренебрегали, Ленин писал:

«С одной стороны, тенденция буржуазии и оппортунистов превратить горстку богатейших, привилегированных наций в „вечных“ паразитов на теле остального человечества, „почить на лаврах“ эксплуатации негров, индийцев и пр., держа их в подчинении при помощи снабженного великолепной истребительной техникой новейшего милитаризма. С другой стороны, тенденция масс , угнетаемых сильнее прежнего… скинуть с себя это иго…» [935] В . И . Ленин . Полн. собр. соч., т. 30, с. 175. .

Этой борьбе было предназначено стать отличительной чертой «истории рабочего движения» – именно потому, что она была «экономически мотивирована», – в ситуации, способной обусловить существование самих политических институтов демократических государств, и в перспективе ей было предназначено придать глубоко новаторский смысл интернационализму.

На этой основе Ленин осуществлял всю свою деятельность начиная с 1917 года. Победа Октябрьской революции в России и последующий революционный подъем в Западной и Центральной Европе явились необходимым толчком для образования Коммунистического Интернационала в 1919 году. Таким образом, в период между 1919 и 1921 годами все ведущие страны пришли к образованию коммунистических партий, которые поставили под вопрос как политический выбор, так и организационные формы социал-демократических партий.

Для международного коммунистического движения – как только оно утвердилось и укрепилось на международной политической арене в качестве постоянной реальности – характерной чертой была всевозрастающая степень организационного единства и идеологической сплоченности. Это стало особенно очевидным с того момента, когда во второй половине 20-х годов его теоретическая база стала отождествляться с превращенной в догму системой «марксизма-ленинизма». Такая отличительная черта движения в фазе зрелости часто незаслуженно распространяется и на период его формирования. Долгое время наиболее распространенные интерпретации истории III Интернационала отстаивали – с противоположных позиций – следующие, искажающие суть дела оценки. С одной стороны, все еще доминирующая в официальной историографии социалистических стран точка зрения сводится к тому, что вокруг ядра «ленинизма» сплачивались все «здоровые» компоненты рабочего движения и в уже проложенном русле сливались воедино все течения, составившие коммунистическое движение [936] См., например, книгу «Коммунистический Интернационал», подготовленную Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС: «Он [В.И. Ленин] настойчиво добивался восстановления марксистской идейно-теоретической основы рабочего движения, от которой отреклись социал-предатели. Вокруг Ленина объединялись левые группы, которые постепенно воспринимали ленинские идеи и вместе с большевиками образовали интернационалистское ядро, ставшее зародышем Коммунистического Интернационала». («Коммунистический Интернационал. Краткий исторический очерк». М., 1969, с. 101.) . С другой стороны, англо-американская историография видит в Ленине и его соратниках по партии создателей тонкого и дальновидного плана идеологических манипуляций, направленного к тому, чтобы «свести к одному» (reductio ad unum) «большевизму» все разнообразие революционных тенденций, вызванных или пробужденных к жизни эхом русской революции [937] См., например: B . Lazitch e M . M . Drachkovich . Lenin and the Comintern. Stanford, 1972. .

В действительности от внимания некоторых тогдашних наблюдателей, исполненных стремления понять истинную природу коммунистического движения вне тех жестких схем, под знаком которых проходила борьба двух соперничавших интернационалов, не ускользнул тот факт, что за видимой монолитностью возникли и продолжают существовать по сей день в скрытой форме глубоко различные позиции: