Герберт Харт - Понятие права

Правила, лежащие в основе применения законодательных полномочий, сами по себе даже более разнообразны, чем те правила, которые лежат в основе судебной юрисдикции, так как они должны обеспечить многие различные аспекты законодательства. Таким образом, отдельные правила определяют объект законодательной компетенции; другие устанавливают квалификацию или характеристики членов законодательного органа; иные — способы и формы законодательной деятельности и процедуры, которым должна следовать законодательная власть. Это лишь некоторые вопросы, имеющие отношение к делу; и достаточно взглянуть на любые законодательные акты, такие как Закон о муниципальных корпорациях 1882 г., устанавливающий и определяющий полномочия нижестоящего органа законодательной власти или правотворческого органа, чтобы увидеть многое другое. Последствия несоблюдения таких правил не обязательно будут одинаковыми, но всегда будут некоторые правила, неспособность соблюсти которые влечет за собой ничтожность применения законодательных полномочий, либо, как в случае с решением нижестоящего суда, подлежит объявлению недействительным. Иногда документ, заверяющий, что требуемая процедура была соблюдена, может, в соответствии с законом, закрывать вопрос, как в случае с внутренней процедурой, иногда же лица, не удовлетворяющие установленной правилом квалификацией, однако участвующие в законодательном процессе, могут быть подвергнуты наказанию на основе специальных уголовных норм, квалифицирующих их действия как преступление. Но, хотя и частично скрытое этими сложностями, существует коренное различие между правилами, устанавливающими и определяющими способы осуществления законодательных полномочий, и нормами уголовного права, которые, по крайней мере, похожи на приказы, подкрепленные угрозами.

В некоторых случаях сравнение этих двух типов правил было бы чрезмерным преувеличением. Если та или иная мера получает требуемое большинство голосов в законодательном органе, а следовательно, является принятой на основе предписанной процедуры, голосующие за данную меру не «подчиняются» закону, требующему достижения большинства голосов, равно как и те, кто голосовал против, ни «подчинились» и ни «не подчинились» этому закону; то же самое, разумеется, верно и в случае, если данная мера не получила поддержки большинства и, следовательно, закон не прошел. Коренное функциональное различие между этими типами правил делает бессмысленным использование в подобных случаях терминологии, соответствующей поведению по отношению к нормам уголовного права.

Более полная таксономия видов закона, входящих в современную правовую систему, свободная от предрассудка, что все должно быть сведено к одному простому виду правил, еще не создана. Наше разделение законов на два очень грубо очерченных класса— (1) законы, наделяющие полномочиями, и (2) законы, налагающие обязанности, и подобные приказам, подкрепленным угрозами, — это только первый шаг. Но, возможно, сделано достаточно для того, чтобы показать, что некоторые из отличительных признаков правовой системы характеризуются правилами такого типа, предоставляющими полномочия частным лицам и публичным институтам. Если бы такие правила этого особого типа не существовали, у нас не было бы некоторых из самых знакомых понятий социальной жизни, поскольку они логически предполагают наличие таких правил. Как не было бы преступлений или правонарушений и не было бы убийств и краж, если бы не существовали императивные нормы уголовных законов, сходные с приказами, подкрепленными угрозами, точно так же не было бы купли-продажи, дарения, завещаний или браков, если бы не существовали правила, предоставляющие полномочия. Ибо все это, как и предписания судов и постановления законодательных органов, состоит как раз в юридически действительном применении правомочий.

Однако стремление к достижению единообразия в юриспруденции сильно. И поскольку оно ни в коей мере не является чем-то нереспектабельным, нам следует рассмотреть два альтернативных аргумента в его пользу, поддерживаемых известными юристами. Эти аргументы призваны показать, что различие между видами законов, на которое мы указали, носит поверхностный характер или вообще нереально, и что «в конечном итоге» понятие приказов, подкрепленных угрозой, столь же адекватно для анализа правил, дающих полномочия, как и для правил уголовного права. Как и для большинства теорий, продолжающих существовать в юриспруденции, в этих аргументах есть доля правды. Есть, конечно, некоторые элементы сходства между двумя выделенными нами типами правил. В обоих случаях действия могут критиковаться или оцениваться отсылкой к правилам, определяющих их как деяния, «правильные» или «неправильные» с точки зрения права. Так правила, дающие власть, например, составить завещание, и правила уголовного права, запрещающие насилие под угрозой наказания, утверждают стандарты, в соответствии с которыми должны оцениваться отдельные действия. Возможно, это и подразумевается, когда и о тех, и о других говорят как о правилах. Далее, важно понимать, что правила, дающие полномочия, хотя они и отличаются от правил, налагающих обязанности и подобных приказам, подкрепленным угрозами, всегда связаны с этими последними; ведь полномочия, которую дают эти правила, являются властью создавать общие правила последнего типа или налагать обязанности на отдельных лиц, которые в противном случае не имели бы их. Очевидно, что перед нами тот случай, когда данные полномочия являются тем, что на обычном языке можно было бы назвать властью законодательствовать. И как мы увидим далее, это верно и для других типов правовых полномочий. И можно сказать, хотя и несколько неточно, что если правила, подобные уголовно-правовым нормам, налагают обязанности, то правила, дающие власть, являются средством создания обязанностей.

Ничтожность как санкция

Первый аргумент, призванный показать, что между двумя типами правил существует фундаментальное единство, и представляющий оба этих типа как принудительные приказы, опирается на понятие «ничтожность», которое возникает, когда некоторые существенные условия для реализации власти не выполнены [19]. Утверждается, что она подобна наказанию, присущему уголовному праву, угрозе или санкции, предписанной правом в случае нарушения правила, хотя и признается, что в отдельных случаях эта санкция может быть сведена лишь к незначительному неудобству. В таком свете нам предлагают рассмотреть случай, когда некто, желая скрепить законом, как обязывающим контрактом, некое данное ему обещание, вдруг к своему великому сожалению обнаруживает, что из-за отсутствия печати это обещание является ничтожным с правовой точки зрения. Точно так же нам предлагают считать, что правило, согласно которому завещание, сделанное в отсутствие двух свидетелей, будет ничтожным, так же мотивирует свидетелей подчиниться ст. 9 Закона о завещаниях, как нас приводит в повиновение уголовному праву мысль о возможном заключении.