Тимоти Мортон - Стать экологичным

Остановитесь на мгновение. Это же какое-то безумие! Разве мы не говорили себе всю жизнь, что целое всегда больше суммы своих частей? Разве не в этом смысл знаменитых фотографий «синего марбла»? Не в том ли смысл, что, если мы не будем заботиться о Земле как целом, все мелкие твари, копошащиеся на ее поверхности, просто исчезнут? И не значит ли это, что Земля важнее и на самом деле реальнее, чем шныряющие туда-сюда твари (синие киты, люди, слизевики)? В чем же дело?

Здесь мы применим логику, чтобы перестать ретвитить то, что снова и снова повторяем, хотя это никогда не было доказано, а именно то, что целое всегда больше суммы своих частей. Подобное заявление всегда казалось мне таинственным, но почему-то мы продолжаем повторять его, словно бы так и есть. Это своего рода вера, которая влияет на множество разных вещей. Можно представить себе, как сознание возникает из некоего «гула отдельных частей», то есть из всех активаций нейронов в мозге. Данная идея популярна в философии и в науке об искусственном интеллекте — идея о том, что интеллект или сознание могут быть каким-то образом произведены, например благодаря программному обеспечению. Карл Маркс полагает, что капитализм как таковой возникает из коллективного жужжания достаточного количества машин. Когда они в достаточном числе подключаются друг к другу, их стрекот нарастает, и — бах! — у нас возник промышленный капитализм. Экологические философы в том же ключе мыслят Гею, которая является более или менее персонифицированным целым, возникающим из работы таких систем Земли, как углеродно-азотный цикл, согласно предположению ученого Джеймса Лавлока [27] Lovelock J. Gaia: A New Look at Life on Earth. Oxford, N. Y.: Oxford University Press, 1987. .

Но на самом деле нет никаких причин так думать. Когда вы рисуете несколько вещей, круг, которым вы их очерчиваете, всегда будет больше данной подборки вещей — больше в физическом смысле. Иначе он не включал бы их в себя. Однако вид рисунка не совпадает с тем, что он значит логически. Если всякая вещь существует в том же самом модусе, значит, целое существует так же, как и его части, а это, в свою очередь, означает, что частей всегда больше, чем целого, а отсюда следует, что целое всегда меньше суммы своих частей. Всё просто элементарно, если продумать это подобным образом. Тогда почему же с данным выводом так сложно согласиться?

Сложность имеет отношение к наследию монотеизма. Даже если мы не верим в Бога, даже если мы агностики, мы продолжаем ретвитить монотеистические понятия. Или же наши понятия обладают монотеистической формой вопреки тому, во что мы, по нашему мнению, верим. Тот тип холизма, который я буду теперь называть взрывным холизмом (в котором целое всегда больше суммы своих частей), именно таков. Бог вездесущ и всеведущ, так что Он должен быть больше суммы частей универсума, сотворенного Им (если только это он ). Или можно вспомнить об одной пламенной американской проповеди: все мы грешники в руках гневного Бога [28] «We are all sinners in the hands of an angry God» (1971) — название знаменитой проповеди Джонатана Эдвардса. . Он настолько высоко, что нельзя стать выше Него, Он настолько широк, что вы не можете охватить Его. Мой Бог больше вашего.

Всё сводится к идее грешников в руках гневного Бога. Мы малы, более того, мы онтологически малы: мы значим меньше Бога. Естественно, человек, замещающий Его на Земле, то есть царь, тоже значит намного больше нашего. Цари и боги появились на раннем этапе агрокультурного (неолитического) общества. Когда вы переходите к оседлому образу жизни и сельскому хозяйству, у вас появляется образ статического социального пространства, в котором вы находитесь (отсюда понятие государства: охотники и собиратели никогда бы не додумались до того, что можно организовать вещи подобным образом). Такое социальное пространство явно больше, чем принадлежащая вам маленькая делянка, причем в нем установлена строгая социальная иерархия (которая наряду с патриархатом сложилась за короткий период времени в начале неолита). Также в нем присутствует разделение труда: царь — это царь, вы — кузнец, вон тот парень — продавец кунжута. Все вместе мы образуем целое, которое кажется намного «больше» суммы своих частей. Однако это просто эстетическая картинка, то есть своего рода сильно пережатое изображение — как файл jpeg с низким разрешением — наличной социальной структуры с ее монотеизмом, царем и разделением труда.

В нашем мире куча вещей, которые функционируют в соответствии с представлением о том, что целое меньше своих частей. Например, в США такой налоговый кодекс, что, если вы состоите в браке, супругов считают за полтора человека. То есть, когда вы женаты, вы становитесь тремя четвертями человека. И в этом есть глубокая психологическая истина. Быть связанным — значит быть в каком-то странном смысле меньше, поскольку вы в таком случае открыты и меньше стеснены своим эго.

По-видимому, в любом отношении есть нечто подобное. Наверное, именно это мы понимали в браке неправильно. Возможно, на Западе мы думаем, что вещи, чтобы существовать, должны быть постоянными. На философском жаргоне такое представление называют метафизикой наличия . Так, мы полагаем, что браки должны быть постоянными. Мы считаем, что, когда они разваливаются, в этом есть что-то неправильное. Но если мы не лишены великодушия, мы поймем, что все отношения различны и, вероятно, что все отношения конечны. Что, если добавить к этой мысли различие между бесконечностью и постоянством ? Брак может быть бесконечно глубоким и в то же время не быть постоянным. Представьте себе какой-нибудь фрактал. У него может быть бесконечное число частей — если не в реальном, то по крайней мере в математическом смысле. Но вы можете подержать его в руках. Возможно, именно это имел в виду поэт Блейк. И, возможно, нет ничего мистического в его строках: «Увидеть мир в одной песчинке… Вместить в ладони бесконечность…» [29] Blake W. Auguries of Innocence // The Complete Poetry and Prose of William Blake / D. V. Erdman (ed.). New York: Doubleday, 1988. Lines 1–3. . Блейк понимал минусы религии агрокультурной эпохи и то, насколько репрессивной она может быть. В том же самом произведении он говорит о чудовищном состоянии Англии, которая стояла в те времена на пороге войны, и проводит аналогию с тем, как люди обращаются с животными: «Собака сдохла у Хозяина врат, / Предсказав развал государства» [30] Blake W . Op. cit. Lines 9–10. . Нет ли тут параллели с тем, о чем думаем мы? Если брать современное состояние вещей, похоже, что в наших идеях о государстве, не говоря уже о нашем доме, недостаточно места для нелюде́й. И всё же мы владеем ими. К тому же они часть нашего мира, они занимают искусственные пространства, созданные нами. Пример — гибискус на моей улице, который пробивается сквозь растрескавшийся хьюстонский асфальт. Мы не звали сюда цветы, но они всё равно здесь.