Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Для европейцев подобные вещи свидетельствуют о двух важнейших фактах: полном отсутствии какого-либо политического или культурного сознания в массах американского населения и глубочайшей, тотальной и непримиримой враждебности к Европе со стороны режима культурного дистортера, обосновавшегося в Америке. Япония в пропагандистской картинке также изображалась врагом, но не непримиримым, в отличие от Европы. Пропаганде против Японии никогда не позволяли принимать расовую форму, чтобы расовые инстинкты американского населения не разбудили бурю, которая смела бы дистортера. В целом более умеренный тон антияпонской пропаганды объяснялся тем, что в Японии не произошло и не могло произойти ничего подобного великой европейской революции 1933 г.

Благодаря примитивному интеллекту страны, население которой подверглось умственному опрощению, этой пропаганде удавалось использовать крайне грубые приемы. Так, во время военных приготовлений 1933–1939 гг. пресса, кино и радио были переполнены историями об оскорблении американского флага за рубежом, о случайно обнаруженных секретных документах, перехваченных разговорах, находках складов оружия, принадлежащих американским националистическим группам, и тому подобном. «Кинохроники», якобы снятые за рубежом, в некоторых случаях стряпались в Голливуде. Все это превратилось в такую фантасмагорию, что когда за год до Второй мировой войны вышла программа о воображаемой истории вторжения марсиан, у обработанной пропагандой массы повсеместно возникли симптомы паники.

Поскольку Америка никогда не испытывала сильного влияния традиций испанской кабинетной политики, привитой европейскому духу, режим культурного дистортера смог включить в пропаганду отвратительные и подлые нападки, направленные против частной жизни и личностей европейских лидеров, которые воплощали мировоззрение XX века. Эти лидеры изображались как сутенеры, гомосексуалисты, наркоманы и садисты.

Пропаганда была совершенно лишена какой-либо культурной основы и цинична по отношению к фактам. Точно так же, как голливудские кинофабрики мастерили лживые постановки и кинохроники, газетные пропагандисты создавали те «факты», которые были им нужны. Когда японские воздушные силы атаковали базу американского флота в Пёрл-Харборе в декабре 1941-го, культурный дистортер не знал, что Европа воспользуется этой оказией, чтобы отплатить за необъявленную войну, которую его вашингтонский режим развязал против Европы. Поэтому он сразу же решил представить японское нападение как европейскую военную акцию. С этой целью пропагандистские органы сразу распространили «новость», что в нападении участвовали европейские пилоты на европейских самолетах и даже возглавляли его. Несмотря на то, что в ходе этой атаки были потоплены все большие корабли, режим официально объявил, что нанесен только небольшой ущерб.

Такое фактотворчество, однако, было ничтожным по сравнению с массированной послевоенной пропагандой вашингтонского режима культурного дистортера по поводу «концентрационных лагерей». Эта пропаганда заявила, что в европейских лагерях погибло 6 миллионов представителей еврейской культурно-национально-государственно-церковно-народной расы, а также неустановленное количество других людей. Пропаганда достигла всемирных масштабов, и ее лживость, возможно, была приемлемой для обывательской массы, но вызывала отвращение у проницательных европейцев. Технически она была вполне совершенной. Миллионами копий были представлены «фотографии». Тысячи уничтоженных людей опубликовали рассказы о пережитом в этих лагерях. Еще сотни тысяч заработали кругленькие суммы на послевоенных черных рынках. Были сфотографированы несуществующие «газовые камеры», и для того чтобы произвести впечатление на технарей, придумали «газомобиль».

Теперь мы добрались до цели этой пропаганды, которую режим обрушил на оболваненные массы. Анализ в духе политического мировоззрения XX века обнаруживает ее единственную цель: она была предназначена для ведения тотальной духовной войны против западной цивилизации, выходящей за пределы политики. Американским массам, как военным, так и гражданским, скармливали эту духовную отраву, чтобы разгорячить их до точки, когда они смогли бы без содрогания реализовать программу истребления. В частности, ее целью было послевоенное продолжение Второй мировой войны — в виде грабежей, виселиц и морения голодом беззащитной Европы .

Однако пропаганда — просто адъютант политики, и дальше мы рассмотрим приемы ведения иностранных дел режимом, окопавшимся в Америке с момента захвата власти в 1933 г.

Как было отмечено в очерке общей теории культурной дисторсии как формы культурной патологии, антисемитские инциденты в России после русско-японской войны 1904–1905 гг. побудили Соединенные Штаты разорвать с ней дипломатические отношения. Поскольку никакие другие расовые, культурные, национальные или религиозные выступления такого рода, направленные в России или другой стране против нееврейских элементов, никогда не заставляли американское правительство разрывать отношения, это может быть истолковано только как симптом культурной дисторсии. Столь решительный внешнеполитический шаг вдохновлялся определенными элементами в окружении тогдашнего президента Теодора Рузвельта, принадлежавшими к той же культурно-государственно-национально-народной расе, что и жертвы погромов.

Историки смогут проследить возникновение культурной патологии по признакам, появившимся в американской внешней политике примерно с 1900 года. Здесь же мы рассматриваем период с 1933 г. — фатального как для Америки, так и для Европы.

Первым явно нестандартным действием революционного режима после предварительной консолидации власти было дипломатическое признание большевистской России. Возмущенной американской публике это было преподнесено как рутинный акт, не имеющий идеологической подоплеки и политически вполне безвредный. Фактически же это было начало сотрудничества между двумя режимами, которое продолжалось, с кажущимися перерывами, до тех пор, пока русская и американская армии не встретились в сердце западной цивилизации, а Лондон и Берлин — повергнуты в прах.

В 1936 г. большевистская революция и западный авторитарный дух XX века сошлись на поле боя в Испании. Чиновники расквартированного в Америке режима в частном порядке выражали свою симпатию к красной Испании. Недвусмысленная оппозиция католической церкви к американской помощи предотвратила интервенцию. У католической церкви в Америке 20 миллионов прихожан, и режим культурного дистортера не нашел в себе сил для развязывания внутреннего конфликта, который неизбежно бы возник. Режим готовился к состязаниям на вторых общенациональных выборах, и соперник был еще многочислен и организован. На этой стадии просчет во внешней политике мог стать фатальным.