Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Культурная ретардация как реальность абсурда иллюстрируется тем фактом, что Америка фактически на 30–50 лет отстает от родной западной цивилизации в области мысли. Ни в одном американском университете не слышали о геополитике или чем-то подобном. Теория морской державы Мэхэна — последнее слово в области большой стратегии, а результаты Первой и Второй мировых войн (которые американцев приучили считать «победами») только подкрепляют идею морской державы, несмотря на то, что потрясшие мир события фундаментально изменили отношения между ней и континентальной державой. Это фундаментальное американское заблуждение еще принесет свои плоды в Третьей мировой войне.

В экономической теории ситуация аналогичная. Адам Смит — главный авторитет. Такие абстракции, как «мировая экономика», считаются конкретной реальностью. О Листе не слышали, хотя Маркса считают экономистом. Зомбарта замалчивают после американской революции 1933 г. Проблема денежного обращения решается на основе теории золотого стандарта. Европейский отход от золотого мышления считается аморальным. Классические экономические теории манчестерской школы воспринимаются как предмет веры , а не как исторический курьез. Отступление от них считается непростительным грехом или прискорбной временной необходимостью. Эти доктрины XIX века именуются не иначе как «законами экономики».

Такая умственная отсталость, конечно же, сказывается на сфере деятельности — как в политике, так и в экономике. С тех пор как Америка в своей части света, где не чувствовала противодействия, развилась до уровня мировой державы, она так и не смогла сформировать ни государства, ни настоящего политического сознания. Соответственно, в отличие от остальных западных держав, экономика всегда пользовалась здесь неоспоримым преимуществом перед политикой. Внутренней политики в подлинном смысле в Америке не существовало — партийные состязания всеми понимались как чисто деловая конкуренция между двумя партийными трестами. Настоящих политических событий в Америке, связанных с размежеванием противоборствующих групп на друзей и врагов, было всего три: война за независимость (1775–1783), взаимное озлобление Севера и Юга, достигшее кульминации в гражданской войне (1861–1865) и революция 1933 г., когда культурная дисторсия получила полный контроль над американской судьбой.

Исключительная озабоченность всех слоев населения экономикой повлекла за собой тотальное господство хозяина денег над американской жизнью, неудачу в развитии настоящего национального самосознания и приход к власти культурного дистортера.

Большие циклы финансовых флуктуаций, в которых чередуются «бумы» и «депрессии», каждой своей волной разоряли миллионы людей. Еще несколько десятилетий назад эти обедневшие миллионы всегда могли рассчитывать на новые западные земли, селиться на них и заново обзаводиться хозяйством. До последнего времени политическая классовая война не была в Америке сильной. Преобладавшие протестантско-кальвинистские настроения, основанные на идее экономического предопределения, не позволяли ей серьезно разгореться, поскольку каждый рабочий думал , что однажды может быть избран на богатство.

Однако с исчезновением «фронтира» массы промышленных рабочих оказались в руках профсоюзных лидеров, которые смогли их организовать. Рабочее движение в Америке из слабых ростков выросло в мощную политическую организацию, способную в промышленных регионах поставить политиков в зависимость от своих голосов на выборах. Такое положение сложилось к 80-м годам XIX века. В рабочее движение входили анархисты, коммунисты-марксисты, нигилисты и либерально-капиталистические лидеры. Политики никогда не доминировали в этом движении даже после революции 1933 г., поскольку американский рабочий класс мыслит и чувствует в экономическом и капиталистическом русле, а не в политическом и социалистическом. В Америке «социализм» даже теперь означает то же самое, что означал в Европе XIX века, то есть капитализм для низших классов. Американцы ничего не знают и не ведают о настоящем социализме, поскольку социализм — это не принцип экономической организации, но прежде всего политико-этическая идея, дух политической эпохи, а политику в Америке не понимают до сих пор.

В целом американская экономика все еще находится в капиталистическом состоянии, из которого Европа начала выходить пятьдесят лет тому назад и окончательно вырвалась в ходе Европейской революции 1933 г.

Сельское хозяйство в Америке, например, ведется полностью на денежной основе. Не существует политики его обособления от городской экономики или защиты фермеров от финансовой эксплуатации. Поэтому на протяжении той части цикла, когда финансовые капиталисты сокращают денежную массу, фермеры разоряются и лишаются ферм.

Крестьянства в европейском понимании тоже нет. Крестьянин духовно связан с почвой, тогда как американский фермер состоит с ней только в финансовых отношениях и оставляет при появлении лучшей финансовой перспективы. Эта чисто экономическая позиция привела к беспощадной эксплуатации почвы с резким падением ее продуктивности и радикальным снижением питательной ценности продукции. Почти все фермерство ведется экстенсивно , и недостаточная забота о почве привела к опустошительной эрозии.

Эксплуатация запасов минерального сырья также организована на чисто финансовой основе, и угольная шахта или нефтяная скважина могут быть заброшены при остатке 80 % сырья. Открытие одной скважины или шахты немедленно приводит к разработке всей территории, поскольку по американскому закону собственность на землю подразумевает и собственность на недра. Истощение, к которому это приводит, можно назвать разграблением земных сокровищ, и это резко контрастирует с заботой XX века о почве и минералах.

Промышленное производство выглядит полем битвы за прибыль и власть между менеджерами и профсоюзными лидерами. Социальный и экономический ущерб от забастовок считается в Америке нормой, хотя идея XX века заключается в том, что в политической единице нет места для внутренних раздоров. Финансовый капиталист возвышается над экономической сценой, где ведется борьба между менеджерами, которых он назначает, и рабочими, которых он нанимает. Итог забастовки не может ему повредить, поскольку он контролирует движущую силу денежной экономики.

Здесь следует остановиться на американской системе денежного обращения. Со времен гражданской войны 1865 г. вся страна в финансовом смысле была империей, состоявшей из невежественных подданных и экономических монархов — владельцев крупных нью-йоркских банков. В 1913 г. эти отношения были кодифицированы принятием закона о Федеральной резервной системе. Была создана группа из двенадцати центральных банков, от которых зависит финансирование центрального правительства. Эти банки находятся в частной собственности и выпускают деньги под правительственные обязательства, которые продаются через эти банки. Поэтому американское военное участие во Второй мировой войне принесло владельцам этой системы примерно 7.5 миллиардов долларов по процентам. Вся валюта в Америке выпускается этими частными центральными банками и считается «обеспеченной государственными обязательствами». Эти обязательства, однако, могут быть выплачены только в данной валюте. Система курса служит просто средством частного контроля над экономической жизнью страны. Объем валюты может быть увеличен или уменьшен по желанию финансовых капиталистов, а в стране, не имеющей государства, это способ господства.