Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Отсюда наивысшим социальным качеством считается умение «ладить с людьми». Для этого следует отказаться от сильных черт независимости или силы и соответствовать идеалу заурядности. Общепринятая духовность, одинаковая интеллектуальная пища для всех классов подменяет естественную органическую стратификацию общества. Эта пища, опять-таки, оценивается только количественно . Подобно тому, как лучшим продуктом считается тот, который больше всего рекламируется, так и лучшая книга — та, которая лучше всего продается. Лучшие газеты или журналы определяются количеством подписчиков. Такое отождествление количества с качеством есть наивысшее выражение массовой идеи, полное отрицание индивидуальности.

Естественным результатом синдрома счастья является пацифизм . Речь идет только об интеллектуальном пацифизме, поскольку культурный дистортер на самом деле знает, как использовать бойцовские инстинкты коренных американцев. Интеллектуальный пацифизм — это пропаганда войны. Враг отождествляется с самой идеей войны, и сражаться с ним, значит сражаться против войны.

Разумеется, голливудщина не способна вдохновить население на аскетизм, жертвенность, героизм, самоотречение. Поэтому американские армии на полях Второй мировой приходилось обеспечивать нескончаемым потоком комиксов, шоколада, газировки, пива, музыкальных автоматов, кинофильмов и других забав.

Однако есть вещи, которые нельзя обойти, поэтому, несмотря на интенсивную восьмилетнюю бомбардировку средствами эмоциональной артиллерии, каких еще не видел мир, с применением фильмов, прессы, сцены и радио, американское население вообще не испытывало военного энтузиазма, а в армиях, набранных для борьбы с Европой во Второй мировой войне, царил негативный настрой. На 16 миллионов человек, насильно завербованных в вооруженные силы за весь период непродолжительного американского участия в этой войне, добровольцев приходилось менее 600 тысяч. В Первую мировую войну за один год только одна европейская нация дала почти в два раза больше добровольцев из вдвое меньшего числа людей. Причем многие американцы были заранее уведомлены о неминуемом призыве и добровольцами записались для видимости.

Западная идея об исполнении судьбы, неотделимая от императива чести и верности убеждениям, означает, что чернь — естественный враг честного человека. Никакая высшая идея не рассчитана на всех, и творчество — это удел немногих. Не каждый способен на поступок высокого этического свойства, а способный на него не имеет оснований стыдиться, отрекаться от своих духовных ценностей и всем улыбаться, согласившись с внутренней пустотой и сиюминутным идеалом — «поладить с людьми» ценою собственной души.

Даже деструктивность и дисторсия такого масштаба, как в Америке, не всем по плечу. Массы американцев и инородцев являются просто объектом дисторсии. Органическая единица, считающая разрушение Америки частью своей жизненной миссии, в лучшем случае составляет только 10 % населения Американского союза. В составе этих 10 % тоже сравнительно немного умов и надежных лидеров, которые реализуют политику еврейской культурно-государственно-национально-религиозно-народной расы. Для этих лидеров огромная масса их собственного народа — только солдаты в идущей по всему миру холодной войне с западной цивилизацией. Кроме того, не следует полагать, что этими умами движет некая злоба или порочные мотивы. Для них западная цивилизация есть средоточие вселенского зла и ненависти, источник тысячелетнего преследования, необъяснимо жестокого и чудовищного, злая сила, работающая против еврейской идеи Мессии.

Демократически-материалистические условия создаются на этапе органически неизбежного цивилизационного кризиса, то есть имеют внутренние причины. Культурная дисторсия происходит от вмешательства в жизнь хозяина культурного паразита — органической единицы, не участвующей в духовной жизни культуры, но при этом живущей внутри нее или на ее теле. Паразитизм и дисторсия в сочетании обостряют друг друга, и Америка является ярчайшим примером разнообразных последствий, которые эти культурные болезни могут приносить людям, неспособным успешно сопротивляться им с самого начала.

Сейчас только незначительное большинство населения Америки безусловно является американцами — расово, духовно и национально. Другая половина состоит из негров, евреев, неассимилированных юго-восточных европейцев, мексиканцев, китайцев, японцев, сиамцев, левантийцев, славян и индийцев. Славянские группы могут ассимилироваться американской расой, но процесс искусственно сдерживается культурной дисторсией. То, что американцев с этими чуждыми группами объединяют массовые идеалы шумихи, возбуждения, духовной посредственности и суеты, никак нельзя считать ассимиляцией, потому что все эти явления сами по себе антинациональные, деморализующие, разрушающие личность, государство, народ, расу.

Негритянская проблема — одно из многих расовых противоречий Америки, настоятельно требующих решения. Прежде чем в результате войны Севера и Юга негров лишили опеки и отдали в финансовое рабство промышленной цивилизации, проблемы которой оказались им не по плечу, они были смиренным простым народом, не обладавшим ни динамизмом, ни разрушительной миссией. Их численность в то время составляла примерно 4.5 миллиона, почти все проживали в южных штатах, где общественная жизнь была адаптирована к их присутствию и всячески поддерживала разделение белой и негритянской рас. Ни с той, ни с другой стороны не возникало желания нарушить эту естественную форму отношений.

Однако в глазах финансового капиталиста негр представляет собой только «дешевую рабочую силу» или клиента для мелкой ссуды. Властелин денег ничего не знает о нации, народе, расе, культуре. Он «реалист», и на примитивно-рассудочном уровне это означает, что он считает то, что есть, окончательным вариантом реальности. На самом же деле то, что есть, представляет собой уже прошедшую стадию, осуществленную идею. Истинная реальность — это будущее в действии, которое и руководит событиями. Ни один из тех, кто мыслит денежными категориями, не может заглянуть на два или три поколения вперед, поскольку считает общую картину неизменной, даже если в данный момент заинтересован в нестабильности.

После войны Севера и Юга негры начали переселяться в северные штаты. Эту миграцию существенно ускорили две мировые войны, когда миллионы переместились в северные промышленные районы на смену мобилизованным белым рабочим. Процесс пролетаризации негров усиливался тем, что северные компании переносили фабрики на юг, чтобы использовать их «дешевый» труд и наращивать свои прибыли.