Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Наряду с унификацией применяется техника возбуждения . Каждый день пресса выдает новые сенсации . В итоге совершенно неважно, является ли сенсацией убийство, похищение детей, скандал в правительстве или военная истерия. Но для конкретных политических задач сенсации последнего рода самые эффективные, поэтому в годы подготовки ко Второй мировой войне дистортер каждый день обеспечивал новый «кризис». Обстановка нагнеталась, пока население, наконец, не стало рукоплескать развязыванию войны для снятия накопившегося нервного напряжения. Когда война действительно началась, дистортер немедленно назвал ее «мировой войной», несмотря на то, что в нее вступили только три политические державы, причем не самые сильные. Этим, разумеется, добивались того, чтобы американцы не считали эту войну локальной и были готовы к американской интервенции.

Напряжение в результате возбуждения, наслаждения и постоянной суеты привело к развитию ночной жизни и преступного мира, потрясающего воображение европейцев, к перескакиванию с одной вещи на другую, что исключает возможность созерцания, то есть индивидуальной культуры. Почти один процент населения зарабатывает на жизнь профессиональным криминалом. Американцев лишили культуры чтения, внушив идею, что «надо что-то делать». В таких условиях личная культура оказалась в целом удушена, а господствующий массовый идеал связал формальными ограничениями ту личную культуру, которая была уже достигнута. Вся история, все мысли, все события и примеры направлены на доказательство здравости массового жизненного идеала и американской идеологии.

В рационалистической и материалистической атмосфере Америки XIX века еще сохранялась слабая связь со свойственной Западу великой готической традицией одухотворенного смысла жизни, но с 1933 г., при режиме культурного дистортера, Америку охватило разочарование. На всех уровнях жизни и общества высшей реальностью стала считаться материя, а целью жизни — «счастье». Как же иначе, если сама жизнь — это всего лишь физико-химический процесс, и «ученые» в своих статьях уже гарантируют скорое открытие «формулы» жизни.

Договорная сторона старой пуританской религии, полагавшей, что отношения человека и Бога фиксируются в бухгалтерских книгах, получила логическое завершение в том представлении, что все живое состоит во взаимных правовых отношениях. Патриотизм — это просто правовая ответственность по делу всемирного масштаба под названием Америка, на которую возложена миссия дисторсии всей западной цивилизации посредством «просвещения» Европы. Героизм в западном смысле здесь неизвестен, и герой, которым восхищается население, — это капиталист engrand [87] Здесь: «крупный» ( фр. ) — Примеч. пер. , превративший значительную часть общественного богатства в свой частный ресурс, или же улыбчивый киноактер. В Америке не понимают ни великого духовного порыва, ни национального подъема: во-первых, потому, что в ее истории ничего подобного не было, и, во-вторых, по той причине, что дистортер из всего этого сделал посмешище. Американцев учат, что жизнь есть процесс налаживания дружеских отношений со всеми, участие в максимальном количестве клубов и тайных обществ и посвящение всех своих мыслей и сил личным проблемам.

«Хэппи-энд» — идеал жизни и литературы, в которых отсутствует понятие о стойкости перед лицом горчайших и тяжелейших ударов рока. Достаточно просто отвести глаза. Главный персонаж литературы хэппи-энда — счастливчик , а не человек, молча перенесший страдания и ставший сильнее.

Противостояние между западной идеей осуществления судьбы и разлагающим суррогатом культурного дистортера под названием «хэппи-энд» фактически является центральной мировоззренческой идеей, которую он хочет навязать впавшей в прострацию американской нации и породившей ее западной цивилизации. Непримиримость между этими двумя идеями пронизывает все, начиная с личного уровня и выше: национальную экономику, общество, государство, религию и этику.

Глубочайшее западное жизнеощущение заключается в потребности оставаться самим собой, сохраняя то, что внутри человека не подлежит компромиссу, что созвучно душе, судьбе, чести, расе. Идея «хэппи-энда», которую навязывает дистортер, — беспринципна, слаба, дегенеративна и противна европейскому чувству собственного достоинства. Пустое улыбающееся лицо, пошлый ум, бессмысленное увлечение шумом, суетой и сенсацией, помешательство на добывании и трате денег, отречение от всех высоких образцов духовного совершенства — все это только следствия погони за хэппи-эндом, к которому свели жизнь. Ради счастья человек идет на любой компромисс, от всего отрекается, все продает. Счастье становится синонимом подчинения экономическим и сексуальным импульсам. Оно совершенно исключает бескорыстную борьбу с трудностями, преодолеваемыми ради того, чтобы оставаться верным себе. Понимание и уважение к трагедии жизни, чуду жизни, силе идеи пресекаются жаждой благополучной развязки.

Любая идея такого рода была бы совершенно немыслима для европейцев XX столетия, даже если бы они не стали свидетелями ужасной катастрофы Второй мировой войны, в которой Европа оказалась жертвой двойного вторжения — варваров и дистортеров. Ни один великий художник, священник или глубокий мыслитель никогда не соблазнялся той иллюзией, что смысл жизни в «хэппи-энде». Во времена лишений и катастроф западный человек скорее готовит себя к тому, чтобы переносить любые удары, которые ему уготовил рок. Он не рассуждает о счастье и несчастье и не отворачивается от фактов. Отвернуться — не решение, но только отсрочка неминуемой расплаты. Хэппи-энд имеет чисто негативный смысл. Это отрицание жизни, бегство от жизни. Поэтому это самообман и ложь.

Расовый хаос в Америке, умышленно подогреваемый дистортером, чтобы надежно прибрать к рукам американскую нацию, возможен только благодаря программе денационализации американцев. Эта программа внедряется в школах с целью внушить, что Америка была колонизирована, очищена, завоевана и построена не американцами, но великим конгломератом чужаков. Участие в этом евреев и негров преподносится как решающий вклад в «американскую мечту». В школах штата Нью-Йорк запрещено изучение «Венецианского купца» Шекспира. Необходимым звеном программы дегенерации является поддержка бездуховной и антинациональной идеи «хэппи-энда» с ее экономической и сексуальной одержимостью и социальной разобщенностью.

Расы и нации воплощают свой наивысший потенциал в сильных индивидах , воплощающих исконный национальный характер и становящихся важнейшими историческими символами. Поэтому попытки культурного дистортера удушить американский национализм начинаются с нападок на индивидуализм, причем не на уродливый, безумный индивидуализм, но только на ту его форму, которая имеет историческое значение: индивидуализм, сосредоточенный на высшей идее и служащий ей.