Гарет Джонс - Марксизм во времена Маркса

Когда бóльшая часть постоянного капитала употребляется вместе с определенным количеством переменного капитала, то очевидно, что (при неизменной норме прибавочной стоимости) если созданная прибавочная стоимость распределяется на большем количестве постоянного капитала, то полученная норма прибыли будет тем ниже, чем выше будет зависимость между постоянной и переменной частями капитала. В буквенном выражении: обозначив через C и V две составные части капитала и через S – прибавочную стоимость, при данном отношении S/V, разделив S на C+V, получим результат настолько меньший, насколько большей будет величина C/V.

«Works and Correspondence of David Ricardo», a cura di P. Sraffa, vol. 2, p. 309, 311.

Конечно же, при условии, что будет вложена часть прибавочной стоимости, превышающая расходы капиталистов на предметы роскоши.

Стоит отметить, однако, что в конце второго тома, рассмотрев, какие пропорции должны соблюдаться между различными секторами или отраслями производства, Маркс приводит пример, когда капиталистам, производящим предметы потребления, нелегко бывает реализовать (на рынке) свою прибавочную стоимость в денежной форме, чтобы потом вложить ее в новые средства производства. Он любопытным образом преодолевает эту сложность, утверждая, что эти капиталисты реализуют свою продукцию, меняя ее на золото, находящееся у производителей данного металла. См.: M . Dobb . On Economic Theory and Socialism. London, 1955, p. 269.

R . Luxemburg . L’accumulazione del capitale. Torino, 1960, p. 345 – 346.

Роза Люксембург имеет здесь в виду в основном мелкое крестьянское хозяйство. Главы XXVII и XXIX ее работы названы соответственно «Борьба против натурального хозяйства» и «Борьба против крестьянского хозяйства».

Luxemburg . L’accumulazione del capitale, cit., p. 406 – 407.

Ibid., р. 460 – 461.

Впервые работа была опубликована в России в 1899 году, второе издание вышло в 1908 году.

Умер в Варшаве в 1970 году. См. о нем в: G . Feiwel . The Intellectual Capital of Michal Kalecki. Knoxville (Tennessee), 1975.

Все же при системе Калецкого налицо избыток производительных сил, так как (подобно Кейнсу) он отрицает наличие тенденции к полной занятости и полной реализации трудоспособности, существующим лишь в исключительных случаях, когда валовой спрос достигает высокого уровня.

Дж.А. Гобсон в 1902 году объяснял экспорт капитала, расширение колоний и империализм недостаточным потреблением.

См.: J . M . Gillman . The Falling Rate of Profit. London, 1957. Автор отрицает, что норма прибыли в Соединенных Штатах с 1919 года уменьшилась, а скорее наоборот, полагает он, возросла.

Достаточно вспомнить о решающей роли, которую сыграли Советы рабочих, и – в период гражданской войны – о четком классовом разграничении среди тех, кто стоял по разные стороны баррикады.

Имеется расхождение во мнениях относительно действительных целей этой дискуссии: хотели ли ее участники защитить концепцию Маркса или же скорее точку зрения классических экономистов вообще?

И, кстати сказать, единственный необходимый фактор для производства ценностей, то есть меновых стоимостей; в производстве меновых стоимостей природа и машина («накопленный труд») также играют важную роль.

Письмо Мозеса Гесса Бертольду Ауэрбаху, Кёльн, 2 сентября 1841 года (см.: Colloqui con Marx е Engels. Testimonianze sulla vita di Marx e Engels raccolte da H.M. Enzensberger. Torino, 1977, p. 5).

См. по этому вопросу восьмую главу моей книги: Marx’s Theory of Alienation. London, 1970 (ed. it., La teoria dell’ alienazione in Marx. Editori Riuniti. Roma, 1976).

«Так как у этих младогегельянцев представления, мысли, понятия, вообще продукты сознания, превращенного ими в нечто самостоятельное, считаются настоящими оковами людей – совершенно так же, как у старогегельянцев они объявляются истинными скрепами человеческого общества, – то становится понятным, что младогегельянцам только против этих иллюзий сознания и надлежит вести борьбу»; «мораль, религия, метафизика и прочие виды идеологии и соответствующие им формы сознания утрачивают видимость самостоятельности. У них нет истории, у них нет развития; люди, развивающие свое материальное производство и свое материальное общение, изменяют вместе с этой своей действительностью также свое мышление и продукты своего мышления»; «если же наши теоретики когда-нибудь и берутся за действительно исторические темы, как, например, за историю XVIII века, то они дают лишь историю представлений, оторванную от фактов и практических процессов, лежащих в основе этих представлений…» (МЭ: 3, 18, 25, 40).

«Изображение действительности лишает самостоятельную философию ее жизненной среды» (МЭ: 3, 26).

«Разделение труда становится действительным разделением лишь с того момента, когда появляется разделение материального и духовного труда. С этого момента сознание может действительно вообразить себе, что оно нечто иное, чем осознание существующей практики, что оно может действительно представлять себе что-нибудь, не представляя себе чего-нибудь действительного, – с этого момента сознание в состоянии эмансипироваться от мира и перейти к образованию „чистой“ теории, теологии, философии, морали и т.д.» (МЭ: 3, 30).

Хотя это выражение употребляется лишь во «Введении» Маркса к «Экономическим рукописям 1857 – 1859 годов» (первоначальному варианту «Капитала»), но сама идея восходит к началу 1858 года (см. МЭ: 46-I, 17 – 48).

Эти цитаты взяты из «Немецкой идеологии» (МЭ: 3, 33, 34, 35). Вот одна из пометок Маркса на полях «Немецкой идеологии»: «(Всеобщность соответствует: 1) классу contra [против] сословие, 2) конкуренции, мировым сношениям и т.д., 3) большой численности господствующего класса, 4) иллюзии общих интересов. Вначале эта иллюзия правдива. 5) Самообману идеологов и разделению труда)» (МЭ: 3, 47). Как видно из сказанного, Маркс говорит об очень важных объективных факторах, и не следует термины «иллюзия» и «самообман» понимать в волюнтаристско-субъективистском смысле. Действительно, Маркс сам уточняет, что «общий интерес» изначально истинен (он становится иллюзией в ходе развития капиталистических противоречий); связывая «самообман идеологов» с разделением труда, он вновь подтверждает свою убежденность в необходимости практического, объективного преодоления этих проявлений сознания.

Маркс всегда очень настойчиво выступал за необходимость проводить различие между разными типами анализа, соответствующими качественно разным социальным явлениям: для этого применялись и разные методы исследования. В 1859 году он писал: «С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке. При рассмотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественно-научной точностью констатируемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художественных или философских, короче – от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение» (МЭ: 13, 7). Совершенно ясно, что здесь нет и следа «сциентистской упрощенности»: напротив, весьма строго говорится о ее невозможности. Нет также колебаний между «эмпирическим сциентизмом» и «романтическим гегельянством», а видна четкая граница между различными формами общественной практики, которые указывают на необходимость применения методов анализа соответственно «материальным преобразованиям», «идеологическим формам» и их сложной взаимосвязи. Маркс не раз издевался над попытками буржуазной политической экономии свести сложные человеческие отношения к категориям, подчиняющимся так называемым законам природы: «Грубый материализм экономистов, рассматривающих общественные производственные отношения людей и определения, приобретаемые вещами, когда они подчинены этим отношениям, как природные свойства вещей, равнозначен столь же грубому идеализму и даже фетишизму, который приписывает вещам общественные отношения в качестве имманентных им определений и тем самым мистифицирует их» (МЭ: 46-II, 198). Маркс писал о неизбежных последствиях социально-экономического развития Англии для Европейского континента и спешил добавить, что на континенте процесс развития «примет… более жестокие или более гуманные формы в зависимости от уровня развития самого рабочего класса» (МЭ: 23, 9). Нет нужды говорить, что это развитие нельзя определить «с точностью, свойственной естественным наукам». А так как в развитие сложной социальной целостности вовлекается множество качественно различных факторов, то и анализ материальных изменений экономических условий производства должен всегда дополняться неизбежными вариантами многочисленных диалектических взаимосвязей . Для Маркса общественные процессы неотделимы от их исторической детерминированности , и, значит, они не могут быть втиснуты в прокрустово ложе неизменных «законов природы», воспринимаемых на примере схематической «естественной науки». В отличие от сциентизма Маркс понимал необходимость, находящую отражение в общественных процессах, как историческую необходимость («historische Notwendigkeit») и определял ее в «Экономических рукописях 1857 – 1859 годов» как «преходящую необходимость» («eine verschwindende Notwendigkeit») (МЭ: 46-II, 347), благодаря активному вовлечению человека во все эти процессы, которые, следовательно, можно принципиально противопоставить любой форме сциентистского упрощенчества.