Гарет Джонс - Марксизм во времена Маркса

Если, например, трудовой процесс рассматривается как процесс возрастания стоимости, как мертвый труд, который преобразуется в самовозрастающую стоимость , необходимо временно абстрагироваться от процесса обращения в целом. Это достигается не путем его устранения, а, напротив, путем «воображения» процесса в целом как функционирующего в полной мере, как если бы для капитала не существовало проблемы «реализации». В этом случае «малое обращение» – единственно допускаемый в процесс обращения компонент – выступает как переменная величина (то есть переменная эксплуатации). От процесса обращения в целом можно абстрагироваться, потому что цены установлены в воображении , но, как мы говорили, предполагается, что они реальны. Впрочем, если мы хотим продолжать оперировать с изолированным аналитическим блоком «эксплуатации», мы не можем остановиться в этой точке. Изучение произведенной ex novo стоимости требует не только идеальности цен и их реализации, но и абстрагирования от варьирования стоимости той части капитала, которую Маркс определяет как постоянный капитал. В отношении постоянного капитала «мы… применили тот закон математики, при помощи которого она оперирует с переменными и постоянными величинами, когда постоянная величина связана с переменной только посредством сложения и вычитания» [МЭ: 23, 225]. Если в этом смысле постоянный капитал равен нулю, стоимость вообще предстает в виде простого опредмеченного труда, а прибавочная стоимость соответственно как сгусток рабочего времени.

В первом рассмотренном случае сведение обращения к нулю позволяет в воображении вернуть в производственный процесс весь процесс формирования стоимости. Только в таких условиях, то есть в рамках «идеальности», цены и стоимости совпадают. Во втором случае при сведении постоянного капитала к нулю можно распознать произведенную ex novo стоимость, лишь заставив переменную часть авансированного капитала выполнять исключительную роль. Следуя логике Гегеля (аналогичной здесь рикардовскому «редукционизму»), легко истолковать временное сведение к нулю как операцию приведения к единице. Например, следуя этой логике, абсолютную и относительную прибавочную стоимость можно было бы считать тождественными или же считать тождественными спрос и предложение, поменявшиеся местами. На первый взгляд нет ничего проще. Абсолютная прибавочная стоимость относительна , потому что предполагает развитие производительности труда, которая позволяет ограничить необходимое рабочее время лишь частью рабочего дня . Но если обратить внимание на движение прибавочной стоимости, то видимость тождества исчезает. Когда капиталистический способ производства достигает известного уровня развития, возникает альтернатива: каким образом можно повысить норму прибавочной стоимости ; ее можно повысить «путем абсолютного удлинения рабочего дня» или, «при данных границах рабочего дня», «путем изменения относительной величины составных частей рабочего дня» (необходимый и прибавочный труд). Здесь, в рамках временного абстрагирования прибавочной стоимости, вновь появляется, как «изменение производительности или интенсивности труда» [МЭ: 23, 519 – 520], та часть постоянного капитала, которую Маркс называет основным. Теперь постоянный капитал опять пускается в дело или по крайней мере та его часть, которая способствует снижению стоимости рабочей силы.

Это только кажется, что Рикардо и его последователи идут тем же путем. Дж. Стюарт Милль, например, идеализирует цену. Для него «обмен, купля и продажа – эти общие условия капиталистического производства – объявляются чем-то совершенно случайным; прибыль будет даже и без купли и продажи рабочей силы» [МЭ: 23, 525]. Иначе говоря, метод «переходного» абстрагирования заменен редукцией, которая переходит в отождествление. Все отношение застывает в моменте идеальности. Говоря о прибавочной стоимости, ни Рикардо, ни Милль, оказывается, не понимают, что «норма прибыли может зависеть от обстоятельств, не оказывающих никакого влияния на норму прибавочной стоимости. Впоследствии, – продолжает Маркс, – …я покажу, что при определенных обстоятельствах одна и та же норма прибавочной стоимости может выразиться в самых различных нормах прибыли и различные нормы прибавочной стоимости – в одной и той же норме прибыли» [МЭ: 23, 533]. Маркс хочет сказать, что, отождествляя норму прибыли и норму прибавочной стоимости, Рикардо препятствует возможности изолировать феномен прибавочной стоимости, так сказать, поместив его в рамки некоего условия. Даже поняв первостепенную роль этой проблемы, он не ограничивается описанием ее в пределах того пространства, которое нужно для ее временной изоляции от целого, а сводит целое к этой единственной проблеме. В результате, сведя прибавочную стоимость к прибыли, он не может уяснить обстоятельств, при которых изменение нормы прибыли не зависит от ее антагонизма по отношению к стоимости заработной платы. Прибавочная стоимость – вот та категория, которая при наличии данного «совокупного работника» может продемонстрировать связь между развитием производительности и малым обращением, и при этом не придется прибегать к редукционизму, который исключает влияние других факторов на норму прибыли.

Как мы знаем, этот вопрос важен для Маркса, потому что он никогда не отказывался от рассмотрения капиталистического способа производства как формы «автономизации» богатства, как системы собственности, которая осуществляет свою власть над живым и мертвым трудом и поэтому не замечает драматических проблем тех, кто, отказавшись от рассмотрения этого аспекта вопроса и решив рассматривать экономику не как науку о данных человеческих отношениях, познаваемых с помощью воображения, а как науку функциональной идеализации, не в состоянии более замечать форм эксплуатации, классового господства и отношений собственности. Во втором томе «Капитала» Маркс рассматривает обращение как потенциально непрерывный процесс. Это ни в коем случае не соответствует реальному ходу дел. Как «переходное» абстрагирование, он представляет и «идеальность» движения обращения (его тенденцию сводить время к нулю), и силы, которые реально действуют в этом направлении. Отсюда – особый способ вычисления времени обращения, на котором мы останавливались. Выше мы говорили, что по сравнению с Рикардо в теории денег Маркса придается новое значение теоретическим исследованиям, возникшим на заре капитализма и проводившимся с учетом взаимосвязанности целей и средств; впоследствии этот вопрос отошел на задний план, уступив место другим интересам. И все-таки второй том «Капитала» в значительной степени является полемикой с меркантилизмом, с profit upon alienation (прибылью от отчуждения). Прибавочная стоимость, пишет Маркс, «не вытекает ни из денежной, ни из натуральной формы заработной платы, или капитала, затраченного на покупку рабочей силы. Она вытекает из обмена стоимости на силу, создающую стоимость, из превращения постоянной величины в переменную» [МЭ: 24, 248]. И еще: «время обращения капитала вообще ограничивает время его производства, а потому и процесс увеличения его стоимости» [МЭ: 24, 142]. Важность этих утверждений очевидна: они не влияют на возможность расчета издержек обращения, а придают им особое значение. Знак минус, с которым вычисляются издержки обращения, указывает на их «историчность» и на тенденцию к снижению их в коммунистическом обществе. Иначе говоря, общественное, плановое производство сможет в значительной степени приблизиться к идеальной модели производства, которое развивается без противоречий.