Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

Более существенное затруднение вызывает у Вольфа призрак фатализма — эта неизбежная обратная сторона сближения формальной правильности знания с его истинностью, логически возможного и необходимого с эмпирически действительным и случайным. Возможность преодоления фатализма Вольф связывает с различением закона противоречия и достаточного основания, а также с различением абсолютной, неизбежной необходимости и относительной, условной необходимости природы, «просто» возможного и возможного в этом мире и

Т. д. [1, § 175—176, 563—568, 575—576; 2, § 6—7].

Однако все эти различения, как мы уже видели, имеют смысл только при допущении относительно самостоятельного существования действительного мира и использования его эмпирических признаков в качестве достаточного основания его познания, т. е. в случае дуалистического противопоставления возможного и действительного миров, а также принципа противоречия — закону достаточного основания. Непротиворечивое решение этого вопроса в рамках онтологии или учения о «первых принципах» метафизики Вольфу не удалось, тем более оно оказывается невозможным в космологии. А поэтому окончательный ответ Вольф «отодвигает» в свое учение о Боге, связывая его прежде всего с вопросом о свободном выборе действительного мира, а потому относительно случайном характере его существования как мира в целом. Случайность же внутри действительного мира является, по Вольфу, характеристикой не столько самого этого мира или выражением его несовершенства, сколько проявлением ограниченности и несовершенства человеческого рассудка, его недостаточной способности к различению истины и грез [1, § 142—146, 553—580]. Учение же о рассудке относится уже к компетенции эмпирической и рациональной психологии.

§ 8. ПСИХОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ПОЗНАНИЯ

Учение о душе Вольф разделяет на эмпирическую и рациональную части, соответственно составляющие содержание 3-й и 5-й глав «Метафизики». В первой из них душа рассматривается преимущественно на основе опыта или «исторически», во второй — на основе «первых принципов» познания, т. е. онтологии, а также космологии, а потому Вольф считает ее собственной частью метафизики, каковой эмпирическая психология считаться не может [1, § 191— 1922, § 55; 4, § 79]. Напомним в этой связи, что вопрос о месте, да и вообще о правомерности включения эмпирической психологии в состав метафизики породил острые разногласия среди последователей Вольфа, а в конечном итоге привел к определенному размежеванию между ними: у некоторых она выдвинулась на первый план, у других она целиком вошла в состав рациональной психологии. У самого Вольфа в поздний период творчества заметно усилился интерес к собственно онтологическим основаниям системы метафизики, что, как уже отмечалось, было выражением ее глубокого внутреннего кризиса.

Показательно, что хотя Вольф и не считал эмпирическую психологию собственной частью метафизики, тем не менее он обратился к ее понятиям непосредственно после рассмотрения «первых принципов», т. е. онтологии, и отвел ей самую объемную главу в своей «Метафизике». Более того, как мы видели, к «несомненному» факту внутреннего опыта, т. е. «сознанию себя и других вещей», он обратился уже в первой главе и, собственно, доказательство «нашего существования» использовал в качестве предпосылки своего учения о первых основаниях познания. Строго говоря, все метафизические построения Вольфа в определенной мере представляют собой не что иное, как рационализацию или логическую реконструкцию и систематизацию понятий, данных в мышлении, сознании или во внутреннем опыте некоего абстрактного субъекта-метафизика. Отчасти это признает и сам Вольф, указывая, что все отчетливые понятия и вечные истины, которые лежат в основе логики, морали, политики и т. д., мы познаем на основе самонаблюдения, «обратив внимание на себя» [1, § 191].

В учении о «первых принципах» Вольф использовал именно понятие души для пояснения или иллюстрации понятия «простой вещи» или активной субстанции, которая имеет в себе источник собственных изменений и обладает силой (достаточным основанием) производить действия [1, § 114, 128; 2, § 39]. Правда, в онтологии «простые вещи» трактовались как «нейтральное» субстанциональное основание всего действительного — человеческих душ и протяженных тел, а Лейбниц упрекался в идеализме за сближение понятия субстанции с человеческой душой. В учении о мире Вольф заменяет понятие «простой вещи» понятием «элемента», как более «удобного» для перехода и обоснования понятий «материи», «части» и даже «сложных вещей», т. е. физических, протяженных тел. В психологии же «простая вещь» выступает именно в значении души, причем в эмпирической психологии речь идет о душе как способности сознавать «другие вещи», находящиеся вне нас и воздействующие на нас, а в рациональной — о сознании как способности или силе самостоя-

65

3 'Зак. 642

тельно производить действия, т. е. порождать мысли о вещах вне нас и в нас [1,

§ 192—196, 728—730].

Вспомним, однако, что в онтологии определения субстанции как конечной, пассивной и зависимой от других вещей служили для Вольфа одной из предпосылок ее определения как протяженного тела. И хотя в эмпирической психологии пассивная зависимость души от внешних тел выражается не в ее физических изменениях и пространственном движении, а в качестве способности получать ощущения и т. д., тем не менее указанные «совпадения» в способе обоснования души как предмета эмпирической психологии и тела как предмета космологии оборачиваются глубоким дуализмом и в то же время противоречивостью учения Вольфа о душе.

В эмпирической психологии он, по существу, воспроизводит установки сенсуалистической и эмпирической гносеологии. Источником познания, утверждает он, являются органы чувств, их способность испытывать изменения в результате воздействия на них внешних вещей, протяженных тел. Эти изменения служат основанием ощущений, причем их возникновение и порядок следования всецело зависят от естественного порядка вещей в природе и от положения собственного тела человека в мире (и даже от состояния его здоровья, медицинское улучшение которого способно улучшить и «качество познания») [1, § 219—220, 526— 539, 815—820]. Таким образом, здесь душа рассматривается Вольфом не только как «чистая доска», на которую оказывают физическое влияние или механические воздействия внешние тела; ее деятельность ставится в зависимость от работы нервов и мозга, а последние — от движения некоей тонкой и подвижной материи внутри них, т. е. от физиологических процессов, протекающих в теле согласно законам механики [1, § 815, 820; 4, § 46].

Отметим, что в эмпирической психологии Вольф, хотя и мельком, говорит о различии ощущений как состояний органов чувств, возбуждений тела, и как состояний «мыслей» или души, между которыми существует постоянное соответствие, причем одно невозможно без другого [1, § 222]. В дальнейшем это различение приобретет особое значение, однако пока Вольф продолжает рассуждать в духе эмпирической гносеологии, считая ощущения, наблюдения и созерцания основой познания и напрямую ставя в зависимость от них деятельность воображения, памяти и рассудка, которые создают общие образы и понятия лишь посредством обнаружения сходства и различий между данными в чувствах вещами и их последующего «обдумывания». Рассудок и разум определяются им как способности абстрагирования, т. е. создания общих понятий, а также демонстративного доказательства, в которых используются правила и законы логики, язык и т. д. [1, § 249, 268—286, 364—366, 832—833, 846; 2, § 86, 89—90, 99].