Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

Показательно и то, что, сводя различие между ощущениями и мышлением, чувственностью и рассудком главным образом к количественному различию по степени ясности и отчетливости доставляемых ими представлений о вещах, Вольф ставит «высшую часть» души — рассудок и разум — в зависимость от «низшей» — чувственности и воображения, причем переход от низшей к высшей способности осуществляется без скачка [4, § 92—93]. Кроме того, в эмпирической психологии Вольф рассматривает множество вопросов, традиционно входящих в состав эмпирической гносеологии, таких как различение образного и фигурного познания, наблюдений и экспериментов, научного и обыденного познания, а также дает анализ способности желания, воли, нравственного чувства и чувства удовольствия и т. п.

Однако после такой развернутой эмпирико-психологической трактовки души Вольф переходит к ее собственно метафизическому рассмотрению как «простой вещи» и видит задачу рациональной психологии в определении ее сущности как необходимого основания всего того, что мы узнаем о ней эмпирически. Таким образом, душа выступает теперь не как пассивная и обусловленная внешними воздействиями способность, а как самостоятельная, независимая от тела субстанциальная сущность, имеющая в себе основания всех своих изменений, и как активная сила, способная порождать или продуцировать из себя ясные и отчетливые мысли и понятия [1, § 727—732, 743—748, 755—756; 2, § 6].

При этом если в эмпирической психологии главный акцент делался на чувственной способности души, на анализе ощущений как состояний и изменений тела, то в рациональной психологии на первый план выдвигается различие между «материальными представлениями» вещей и мыслями и ставится вопрос о принципиальной противоположности между душой и телом. Ясное же и отчетливое понимание различия между ощущениями как состоянием органов чувств и ощущениями как внутренними состояниями души он считает основанием сознания. Если первые обусловлены воздействием тел на органы чувств, то вторые осуществляются внутри души, которая путем обдумывания (überdenken) своих представлений противопоставляет их внешним вещам, благодаря памяти это различие удерживает, а благодаря размышлению (nachdenken) это различие сознает. Именно таким путем, считает Вольф, возникает сознание и самосознание как познание отличия себя от внешних вещей, а также мысли и мышление как таковое, которое является исключительным достоянием души, выражением ее сущности, полностью не зависимой от тела и от подвижной материи мозга Г1,

§ 732—741, 732—736].

С точки зрения «первых принципов» метафизики осуществляемое Вольфом обоснование души как предмета рациональной психологии состоит в том, что заимствованные из внутреннего опыта, а точнее даже, из созданных в истории философской мысли представления о душе и ее способностях Вольф рассматривает не как предикаты, присоединенные синтетически к логически возможному понятию души как «простой вещи», а как нечто, якобы имеющее основание в самой сущности души и ее внутренней силе. Причем способы проявления этой силы, ее деятельность рассматриваются Вольфом по образцу все той же аналитической дедукции предикатов из «первых оснований нашего познания», только теперь этим основанием выступает душа, а выводимые предикаты выражают свойства и признаки не вещей внешнего мира, а различных форм человеческой деятельности — ощущений, понятий, желаний и т. п., т. е. чувственных, мыслительных и волевых процессов. Сама же душа теперь представляется как нечто простое, не возникающее естественным путем, но нетленное и бессмертное, точнее — теряющее со своей телесной оболочкой свою ограниченность, но не сущность [1, § 745—750, 926—927].

Следует отметить, что проводимое Вольфом радикальное, даже дуалистическое противопоставление эмпирического понятия души, как способности, связанной с телом и зависимой в своих состояниях от внешних воздействий на органы чувств, с одной стороны, и ее рационалистического понимания как самостоятельной сущности, целиком определяющей свою деятельность своей внутренней силой, с другой, в определенном смысле позволило ему достаточно широко обрисовать общий состав и основные сложности традиционного вопроса о соотношении души и тела. В частности, посредством различения этих двух способов понимания души Вольф, вслед за Лейбницем, обнаруживает некоторые реальные проблемы, связанные с особенностями познавательного образа как особой гносеологической проблемы знания как специфического единства субъективного и объективного, отражающего и отражаемого, а также рефлексивного осознания этого единства как предпосылки и источника самосознания.

Согласно Вольфу, отличие души от тела состоит в том, что хотя в теле и имеют место чувственные впечатления и «материальные представления», тем не менее относительно тела нельзя говорить, будто в нем имеет место различение представляемых им вещей от представляющего тела. Человеческое тело не может сознавать свои движения и представления, а все происходящее в нем не выходит за границы природы, не отличается от работающей машины, а потому ему нельзя приписывать ни самосознания, ни рассудка или разума, которые остаются исключительным достоянием независимой от тела души [1, § 222, 740, 844].

Здесь Вольф в специфической форме нащупывает действительное различие между ощущением как физическим раздражением и физиологическим процессом и ощущением как психическим процессом и элементом познавательной деятельности, имеющей осознанный характер. Ведь в рамках основного гносеологического вопроса мышление или сознание как образ материального мира действительно имеют относительно самостоятельный идеальный характер, противоположный отражаемому бытию и несводимый к своему материальному носителю. Собственно говоря, эта двуединая природа познавательного образа, предметного знания как единства несводимых друг к другу, но в то же время связанных противоположностей была одним из основных камней преткновения для всей философии Нового времени.

Попытки решения этой проблемы неизбежно порождали субстанциальный дуализм или психофизический параллелизм, заставляли прибегать к постоянному или случайному божественному вмешательству, а также к якобы устанавливаемой Богом гармонии между противоположными субстанциями и т. д. Именно с этой традиционной и неразрешимой проблемой сталкивается и Вольф в своем учении о душе как предмете рациональной психологии, и если в плане ее постановки и решения он не внес ничего принципиально нового, то с точки зрения более отчетливой экспликации ее собственно познавательного смысла и специфической природы он действительно сделал известный шаг вперед. В этом смысле определенной заслугой Вольфа было то, что, опираясь на лейбницевское понятие предустановленной гармонии, он хотя и устранил ряд ее диалектических моментов (прежде всего идею бесконечного развития в природе и познании), но, ограничив ее вопросом о соотношении души и тела (а не монад друг к другу), — смог яснее тематизировать ее собственно гносеологическое содержание.