Игорь Кальной - Философия истории

Каждая эпоха задает свой канон умонастроений в диапазоне от оптимизма до пессимизма. И эти умонастроения являются исходным материалом для философского анализа, обобщения и вычисления той основополагающей идеи, которая и определяет направленность исторического развития.

Общеизвестно, что историю творят люди, а познание процесса этого творчества является предметом истории как науки. Но история, ограниченная прошлым, еще не есть вся история. Для философии истории главная драма истории не в прошлом, а в настоящем, которое отслеживается через отношение с прошлым, ибо история делается «здесь и сейчас». Прошлое становится историческим уровнем бытия в мире постольку, поскольку оно связано с настоящим. Разрыв настоящего, прошлого и будущего скорее условный, чем безусловный.

Для знания прошлых событий достаточно усилий истории как науки, а для осмысления нашего существования в истории необходимо философское творчество по выработке (вычленению) основополагающих идей истории (См.: Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980).

Достоинство философии истории заключается в том, что она пытается увидеть в истории не беспорядочное нагромождение событий, фактов, имен, а внутренний смысл, логику истории, обеспечивающих возможность связать в единое целое настоящее, прошлое и будущее. Принимая во внимание проблематичный характер времени как абсолютной характеристики бытия мира и относительной характеристики на уровне бытия в мире, есть необходимость поразмышлять и над проблемой синкретичности исторического времени. Историческое время заявляет о себе как время единства настоящего прошедшего, настоящего настоящего и настоящего будущего, которое, в отличие от любого другого времени, существует только в опыте исследователя, что создает дополнительные трудности освоения исторического.

А в целом, в XX веке сложилась точка зрения, что историческое это особый вид бытия в мире, который имеет свой способ существования, а также свои формы проявления и осуществления, что делает «историческое» самодостаточным объектом исследовательской практики.

Если история через настоящее смотрит в прошлое, то философия истории через метафизику «исторического» смотрит в будущее, критикуя сущее и рефлексируя должное. Философия истории не абсолютизирует знание единичного. Она исследует взаимосвязь единичного и всеобщего, вычленяя в единичном отражение всеобщего; рассматривая единичное (конкретное) как фрагмент мироздания, где прослеживается своя мера порядка и хаоса. Такой подход востребует необходимость рассматривать историю человечества, находить в ней место региональной истории, не абсолютизируя значение последней.

Определив сущность «исторического», можно установить те границы, в которых история существует как то, что изменяется, но не погибает. Одновременно можно установить пределы, в которых человек действует, не разрушая своими поступками историю и сохраняя за собой статус быть существом историческим, быть субъектом истории.

Для провиденциальной концепции XIX века присуща убежденность в «автоматизме» истории. Если история не демонстрирует направление к лучшему, то, во всяком случае, она гарантированно осуществляется — таково было убеждение мыслителей этой эпохи. Основу провиденциальной концепции составляла идея, что при всех условиях связь между поколениями никогда не прерывается, что всегда сохраняется определенный элемент преемственности. Преемственность обеспечивается определенными социальными механизмами: состоянием культуры, способом производства материальных и духовных благ, уровнем воспитания и образования, в силу чего общественный процесс приобретает черты исторического процесса, в котором идет накопление опыта, материальных и духовных ценностей (См.: Хоружий С.С. После перерыва. Пути русской философии. — СПб., 1994).

Каждое новое поколение осуществляет механизм наследования, в ходе которого осуществляется не только передача знаний и опыта, но и нечто большее. Это «нечто» обеспечивает непрерывность истории.

Сам процесс формирования человека немыслим без восприятия прошлого. Его не понять без опыта, передаваемого через общение со старшим поколением. Без этого опыта новое поколение может решать проблемы простого воспроизводства, но оно не в состоянии обеспечить более высокий уровень освоения мира, а стало быть, и решать проблему своего расширенного воспроизводства.

Каждое поколение значительный объем информации воспринимает из прошлого в готовом виде. Такое восприятие осуществляется в процессе совместной деятельности людей и не зависит от сознательной ориентации индивида.

Обнаружив зависимость настоящего от прошлого, философия XIX века обосновала вывод относительной обеспеченности истории как процесса преемственности поколений. Этому процессу сопутствует определенные явления. Одно из них — это социальная амнезия. Опыт XX столетия демонстрирует, что в ряде случаев общество может страдать утратой исторической памяти, так же как это происходит с отдельным человеком. Амнезия больше чем простое забывание. Забывший может помнить о том, что он знал, а потом забыл, ибо сам факт прежнего знания не уходит из памяти. Что касается амнезии, то она связана с забвением самого факта прежнего знания. Страдающий амнезией не осознает своей забывчивости. Социальная амнезия означает, что из истории порой выпадают целые пласты информации о прошлой жизнедеятельности людей. Общество утрачивает ту или иную часть своего наследия и при этом не осознает своей утраты. Тем самым происходит разрыв исторической связи настоящего с прошлым, нарушается преемственность.

В связи с явлением социальной амнезии следует обратить внимание на факт, сыгравший исключительную по своим отрицательным последствиям роль в судьбе отечественной культуры. Речь идет о высылке в 1922 году большой группы интеллигенции и, прежде всего гуманитарной. Труды высланных, как и репрессированных замалчивались или упоминались через призму негативной оценки. В библиотеках они проходили по реестру «ДСП» (для служебного пользования) и для рядового читателя оставались недоступными.

Нынешняя Украина с трудом преодолевает последствия «выпадения» культурного наследия, которое с полным основанием может быть признано одним из самых трагических примеров социальной амнезии.

Второе явление связано с проблемой глубинных механизмов цивилизации, ее сохранности. Катастрофы XX века по своим последствиям оказались столь разрушительными, что заставили многих мыслителей по-новому взглянуть на процесс мирового развития. Если военное противоборство предшествующих веков в силу его локальности и относительной незначительности последствий могло быть истолкованы Г. Гегелем в качестве своеобразной платы за прогресс, то применительно к первой и второй мировым войнам XX века такое истолкование выглядело бы кощунством. Реальностью стала угроза человечеству, что ставит под сомнение концепцию гарантированного осуществления истории. Реальная угроза человечеству требует иного взгляда не только на историю XX века, но и на историю вообще. Актуализируется вопрос о том, что есть история, если она не процесс, который осуществляется сам по себе.