Питер Сингер - О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Если вы согласны, значит, вред в объеме одного ослепшего человека перевешивает пользу, полученную тысячей человек от посещения нового крыла. Таким образом, пожертвование, которое спасет одного человека от слепоты, ценнее, чем пожертвование, которое позволит тысяче человек посетить новое крыло. Но ваше пожертвование организации по борьбе с трахомой спасет от слепоты не одного человека, а 10 на каждую тысячу тех, для кого оно означало бы более яркие музейные впечатления. Поэтому пожертвование для борьбы с трахомой ценнее пожертвования музею как минимум в 10 раз.

Такой способ сравнения экономисты используют, чтобы понять, как люди оценивают то или иное положение вещей. Он небезупречен, потому что многие, похоже, относятся к малым рискам катастрофических событий иррационально. (Вот почему, чтобы люди пристегивались, необходим соответствующий закон.) И все же во многих случаях, включая тот, который мы только что рассмотрели, ответ достаточно очевиден.

Конечно, это лишь один пример правильного выбора между направлениями филантропии. Иногда выбор относительно прост, иногда — более сложен. В целом, когда речь идет о благополучии человечества, мы достигнем большего, борясь с бедностью в развивающихся странах, поскольку там каждый доллар дает гораздо большую отдачу. Труднее выбирать между помощью непосредственно беднякам и пользой для них же, а также для всех будущих поколений, которую принесет сокращение выброса парниковых газов. Труден и выбор между помощью людям и уменьшением огромного количества страданий, которые мы причиняем другим животным.

Но появились новые сервисы, помогающие принимать и такие решения. Еще недавно мы не знали даже, какие благотворительные организации в своей сфере самые эффективные. Оценивать эффективность организаций по борьбе с нищетой всерьез начали шесть лет назад, с появлением некоммерческого сервиса GiveWell.

Теперь можно быть уверенным, что пожертвование, например, в Фонд борьбы с малярией спасет несколько жизней и сократит заболеваемость малярией, или что поддержка проекта Schistosomiasis Control Initiative с минимальными затратами снизит заболеваемость тропическими болезнями, прежде всего паразитарными, которыми другие проекты не занимаются. И самый показательный в этом отношении — сервис GiveDirectly, передающий минимум 90 центов из каждого пожертвованного доллара в африканскую семью с крайне низким доходом. Исследование, сделанное на старте проекта, свидетельствует, что такие пожертвования оказывают долгосрочное положительное воздействие на жизнь получателя.

Доказательный подход к благотворительности, он же «эффективный альтруизм», становится все популярнее. Его последователям мало просто делать мир немножко лучше, они хотят вкладывать свои способности и ресурсы туда, где отдача максимальна. В чьих руках наши время и деньги принесут миру больше пользы — так ставить вопрос начали совсем недавно, но сегодня к его решению подключается все больше эффективных альтруистов, и мы уже видим плоды их трудов.

ТОЛЬКО КОНЧЕНЫЙ БРЮЗГА и зануда остался бы равнодушен к проекту Batkid. Месяц назад 20 тысяч человек объединенными усилиями помогли фонду Make-A-Wish («Загадай желание») и городу Сан-Франциско осуществить мечту пятилетнего ребенка полететь, как Бэтмен. И не просто ребенка, а больного тяжелой, смертельно опасной болезнью. У кого, кроме эмоционально глухих людей, не потеплеет на сердце от такой новости?

И все же — хорошо ли, когда руководством к действию служат эмоции? По данным Make-A-Wish, исполнить желание тяжелобольного ребенка в среднем обходится в 7500 долларов. Ту же сумму Фонд борьбы с малярией потратил бы на покупку защитных спальных пологов для семей, живущих в малярийных регионах, и мог бы, по самым скромным подсчетам, спасти жизнь двум из каждых трех детей. А Фонд по лечению фистулы обеспечил бы хирургическое лечение примерно 17 молодым матерям с анатомическим дефектом, при котором моча и экскременты вытекают через влагалище, делая женщин пожизненными изгоями. Отданные Seva Foundation на борьбу с трахомой и другими основными причинами слепоты в развивающихся странах, эти деньги спасли бы 100 детей от постепенной потери зрения.

Очевидно, что спасти ребенку жизнь важнее, чем выполнить детское желание полететь, как Бэтмен. Я уверен, что, если бы родителям Майлза предложили выбирать между полетом Бэтмена и излечением сына от лейкемии, они бы, конечно, выбрали второе.

Почему же столько людей жертвуют в Make-A-Wish, хотя есть много способов практичнее распорядиться своими благотворительными долларами? Отчасти именно в силу тех эмоций, о которых идет речь. Психологические исследования доказывают, что конкретный нуждающийся в помощи человек, на которого можно показать пальцем, значит для нас гораздо больше, чем сотни тех, о ком мы ничего не знаем.

В одном исследовании, где участникам эксперимента полагалось денежное вознаграждение за содействие, им давали возможность часть его направить в фонд Save the Children, организацию, которая занимается детьми неимущих. В одной группе это сформулировали так: «От нехватки продовольствия в Малави страдают больше миллиона детей». В другой показали фотографию семилетней африканской девочки и рассказали, что зовут ее Рокия и что «благодаря вашему пожертвованию ее жизнь станет лучше». Вторая группа пожертвовала значительно больше. Видимо, фотография Рокии стимулировала эмоциональное желание помочь, а данные о миллионах нуждающихся — нет.

Точно так же тот факт, что без москитных сеток заболеют малярией дети, которых мы не знаем и не узнаем никогда, гораздо меньше задевает наши чувства, чем мальчик с лейкемией, которого нам покажут по телевизору. Это дефект нашего эмоционального аппарата, каким он сформировался миллионы лет назад, когда мы были в состоянии помочь только тем, кого видели своими глазами. Он не может служить оправданием для отказа в помощи незнакомцам, живущим вдали от нас.

Некоторые возражают, что деньги, которые уходят так далеко, сложнее отследить. Об этом беспокоились некоторые звонившие на передачу On Point канала NPR, в которой я недавно участвовал. Эдна, человек безусловно великодушный, рассказала, что один день в неделю волонтерствует в больнице и жертвует на местную благотворительность в несколько организаций. На мой вопрос, не больше ли пользы принесет пожертвование беднякам в развивающихся странах, она ответила, что так бы и поступила, если бы «твердо знала, что деньги попадут к тем, кто в них нуждается, но пока никто не сумел меня в этом убедить, так что я отдаю туда, где сама вижу результаты». К счастью, следом за ней позвонила Мэг, семейный доктор, и рассказала о своем опыте работы на Гаити с детьми, живущими меньше чем на два доллара в день. Мэг сообщила, что большинство таких детей видят доктора один раз в жизни, на прививке в рамках государственной программы вакцинации, а 1200 долларов достаточно, чтобы к ним в течение года регулярно приезжал местный гаитянский врач.