Питер Сингер - О вещах действительно важных. Моральные вызовы двадцать первого века

Все четверо были депортированы в польские и чешские гетто. Двоих отправили в Польшу, в Лодзь, где они и погибли, судя по всему, в газовых камерах в Хелмно. Один заболел и умер в перенаселенном гетто в Терезиенштадте. Выжила только бабушка по матери.

Поэтому никакого сочувствия к абсурдному заявлению Дэвида Ирвинга, отрицающего холокост (сейчас он признает, что был неправ), я не испытываю. Я поддерживаю Австрию в ее стремлении не допустить реставрации нацизма у себя в стране и где бы то ни было. Но чем послужит этому правому делу запрет на отрицание холокоста? Если есть безумцы, способные его не замечать, можно ли их переубедить, сажая в тюрьму тех, кто высказал такой взгляд? И напротив, не решат ли они, что людей сажают за убеждения, которые не в силах опровергнуть фактами и доводами?

В своем классическом сочинении «О свободе» в защиту свободы слова Джон Стюарт Милль писал, что, если те или иные воззрения «не подвергать исчерпывающему, постоянному и бесстрашному обсуждению», они превратятся из «живой истины» в «мертвую догму». Реальность холокоста должна оставаться живой истиной, и тем, кто сомневается в реальности немыслимых нацистских зверств, нужно предъявлять факты.

После Второй мировой войны, когда Австрийская республика с огромным трудом строила демократию, возможно, запрет на нацистскую пропаганду и идеологию имел смысл как временная мера. Но сегодня эта опасность осталась в далеком прошлом. Австрия — демократическая страна, член Евросоюза. Несмотря на периодическое обострение антииммигрантских и даже расистских настроений — что, к сожалению, случается не только в странах с фашистским прошлым, — реставрация нацизма Австрии сейчас не грозит.

Напротив, для демократического строя свобода слова — важнейшее условие: она должна распространяться и на те высказывания, которые остальные считают ложными, и даже на те, которые многие воспринимают как оскорбительные. Нам нужна возможность отрицать существование Бога и критиковать учения Иисуса, Моисея, Мухаммеда и Будды, изложенные в текстах, священных для миллионов людей. Без этой свободы человеческий прогресс упирается в принципиальный тупик.

Статья 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод гласит: «Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов и независимо от государственных границ».

В соответствии с этим четко и ясно сформулированным принципом Австрия должна отменить закон об ответственности за отрицание холокоста. То же следует сделать и другим европейским странам с аналогичными законами — Германии, Франции, Италии и Польше, продолжая при этом как можно усерднее информировать своих граждан о реальности холокоста и разъяснять, почему расистская идеология, сделавшая его возможным, недопустима.

Законы против разжигания расовой, религиозной или этнической вражды в тех случаях, когда оно умышленно приводит или может с достаточной вероятностью привести к насилию или другим преступным действиям, — это совсем другое дело, такие нормы совместимы с защитой свободы высказывания любых, сколь угодно разных взглядов.

Но только после освобождения Дэвида Ирвинга европейцы получат право сказать исламским протестующим в лицо: «Мы применяем принцип свободы высказывания беспристрастно, независимо от того, кто оказался оскорбленной стороной: мусульмане, христиане, иудеи или кто-либо еще».

ГДЕ ДОЛЖНЫ ПРОХОДИТЬ границы свободы вероисповедания? Марианне Тиме, лидер Партии защиты животных в Нидерландах, предлагает свой ответ: «Свобода вероисповедания заканчивается там, где начинается страдание человека или животного».

Ее партия, единственная в парламенте, кто занимается правами животных, внесла проект закона о том, чтобы предназначенное к забою животное во всех случаях умерщвлялось в бессознательном состоянии. Против проекта единым фронтом выступили лидеры ислама и иудаизма, расценивающие его как угрозу свободе исповедания своей религии. Обе религиозные доктрины запрещают употреблять в пищу мясо животных, убитых в бессознательном состоянии.

Голландский парламент дал религиозным руководителям год, чтобы доказать, что методы забоя, предписанные их верой, причиняют животным не больше боли, чем забой предварительно оглушенных. Если они с этим не справятся, требование оглушать животных перед забоем станет законом.

Тем временем в Соединенных Штатах католические епископы объявили, что президент Барак Обама ущемляет их религиозные свободы, требуя от всех крупных работодателей, в том числе и от католических больниц и университетов, обеспечивать работников медицинской страховкой, покрывающей в числе прочего контрацепцию. А израильские крайние ортодоксы, толкующие некоторые законы иудаизма как запрет мужчинам касаться всех женщин, кроме родственниц и жены, требуют от правительства ввести мужские и женские зоны в автобусах и отказаться от планов распространить обязательную службу в армии на тех, кто до сих пор не подлежал призыву: студентов дневных отделений, изучающих религию (в 2010 году их насчитывалось 63 000 человек).

Когда людям не дают отправлять свои религиозные обряды, — например, когда закон запрещает те или иные формы богослужения, — это, бесспорно, ущемляет свободу вероисповедания. Религиозные преследования были обычным делом в прошлые века, а в некоторых странах продолжаются и по сей день.

Но запрет на ритуальный забой животных не мешает ни иудеям, ни мусульманам проводить богослужения и обряды. Во время прений по законопроекту Партии защиты животных главный раввин Нидерландов Биньямин Якобс заявил парламентариям: «Если в Нидерландах исчезнут специалисты по ритуальному забою скота, мы перестанем есть мясо». Безусловно, это лучшее, что может сделать верующий, если его религия требует забивать животных менее гуманным, чем позволяют современные технологии, способом.

Ни ислам, ни иудаизм не предписывают мясоедения. И я не стал бы требовать от иудеев и мусульман большего, чем вот уже 40 лет требую от самого себя по этическим соображениям.

Законопроекты нередко пытаются блокировать под предлогом защиты религиозных свобод. Ограничив их легитимность сферой отправления обрядов, мы разрешили бы и многие другие споры, предметом которых объявлена свобода вероисповедания. Например, право мужчин и женщин занимать в автобусе любые места не нарушает свободу вероисповедания ортодоксальных иудеев, потому что иудейский закон никого не обязывает пользоваться общественным транспортом. Это просто одно из житейских удобств, без которого можно обойтись, — и кстати, любой ортодоксальный иудей должен признать, что религиозные законы направлены в целом не на то, чтобы сделать его жизнь комфортнее.