Витторио Страда - Марксизм сегодня. Выпуск первый

Но помимо этих общих черт, марксизм и структурализм схожи в своей оппозиции функционализму, поскольку, по мнению Редклифа-Брауна и Нейдела, социальная структура является не чем иным, как категорией видимых отношений между людьми. Они считали чистым мистицизмом предположение о существовании за видимыми отношениями какой-либо внутренней структуры. У Леви-Строса, так же как и у Маркса, выявление структур происходит посредством движения, обнажающего в итоге данные отношения, логику, освещающую смысл поведения людей таким образом, что сами действующие лица не догадываются о толковании, безыскусном или научном, своего существования. С другой стороны, Леви-Строс, как и Маркс, признает, что структуры различного вида образуют систему в том смысле, что между ними существуют связующие законы, формирующиеся в своего рода скрытую категорию, ядро социальной логики. На некоторых страницах «Антропологии культуры» и «Дикарского мышления» Леви-Строс обращается к Марксу, говоря о том, что эта скрытая категория согласуется с принципом примата инфраструктуры в происхождении и развитии общественных институтов.

С другой стороны, структурализм и марксизм противостоят друг другу по двум основным вопросам. Леви-Строс, исходя из своего метода, правомерного в определенный момент анализа, отделяет изучение формы общественных отношений от анализа их функций. Эти функции он не игнорирует полностью, но рассматривает лишь частично. Таким образом, изучаются элементарные родственные формы и остаются в стороне функции родственных отношений в организации материальной жизни, в воздействии на природу, в производстве и передаче богатств, наследства. Леви-Строс выбирает объектом своего анализа совокупность, имеющую аналитическую ценность, совокупность элементарных форм родства, основанных на различных принципах ограниченного или полного обмена женами и отделяет, таким образом, родственные отношения от всех прочих аспектов жизни общества, в котором они существуют. В этом смысле в отличие от функционалистов Леви-Строс не изучает конкретные общества, специфические органические совокупности, а выделяет в этнографических материалах, касающихся этих обществ, данные, относящиеся к формальным принципам функционирования родственных отношений, существующих в них; затем он сравнивает эти реалии, сведенные к их формам, с другими подобными или противоположными формами, выясняя, принадлежат ли они, исходя из степени их различий, к одной и той же эволюционной группе. Такой подход правомерен. С его помощью можно сделать очень важные научные заключения. Но поскольку общественные отношения рассматриваются в их формальном построении, в отрыве от конкретных функций, нельзя ставить вопрос о действительном сочленении различных структурных уровней в конкретном обществе. Поэтому реальная история конкретных обществ отсутствует.

Однако я хотел бы уточнить – вопреки часто высказываемым критическим замечаниям по поводу границ структурализма, примеры которых мы находим в работах Анри Лефевра, – что не структурный метод помешал Леви-Стросу проанализировать функции структур, отталкиваясь от общественной логики и исторического движения, а сам Леви-Строс отказывается от использования своего метода в анализе подструктур. Или лучше сказать, чтобы быть точным, Леви-Строс в своем исследовании всегда отдавал предпочтение различным аспектам отношений людей с природой: биологическим, технологическим, астрономическим знаниям, разделению труда по признакам пола и по другим признакам. Отсутствует же анализ отношений между людьми в ходе освоения природы: то, что Маркс называл областью общественных производственных отношений в овладении условиями и результатами труда. Перед этими вопросами Леви-Строс останавливается и переходит к их рассмотрению, исходя из концепции функционалистов; однако он их критикует за эмпиризм каждый раз, когда они подходят к вопросам, в которых он особенно силен: изучению родственных отношений и изучению систем мифических и символических представлений.

Мне кажется, такое значение на определенном эпистемологическом уровне имеет учение Маркса в области гуманитарных наук в XX веке. Но теперь уже марксизм и Марксова мысль – это не одно и то же, и зачастую он действует вопреки намерениям самого основателя: эти противоречия частично рождаются в рамках самого учения Маркса, и связаны они с незавершенностью его труда; а частично они возникают в ходе развития стран, называющих себя социалистическими, и ставят под сомнение саму достоверность Марксовых идей.

Многие аспекты учения Маркса наталкиваются на трудности, возникшие в ходе современного развития гуманитарных наук. Прежде всего Produktionsweise, термин, который может быть переведен как «способ производить», или «способ производства», употребляется Марксом по крайней мере в трех различных значениях. Он появляется в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» в чисто описательном значении и означает не что иное, как «способ производства вещей». Данное эмпирическое описательное употребление наблюдается и в последующих работах Маркса: мы находим его в «Экономических рукописях 1857 – 1859 годов» и в «Капитале», где он обозначает как раз материальный и социальный способ производства чего-нибудь. Но уже в «Немецкой идеологии» наряду с первым значением встречается и другое, находящееся, как мы уже видели, на философском уровне общей исторической теории и охватывающее совокупность способов производства материальных условий общественного существования.

Это философское допущение становится, по словам самого Маркса, «путеводной нитью» всех последующих исследований. И все же этого недостаточно для преобразования концепции способа производства в орудие анализа экономических отношений. В 1845 году Марксу недостает еще понятия «производственных отношений». Заметим, что термин встречается в рукописи, но потом зачеркивается и заменяется словами Verkehrsform и Verkehrsverhältnisse, форма обмена или отношение обмена, торговли между людьми с тем, чтобы под торговлей понимался не только экономический обмен, но и все общественные отношения, определявшие у авторов XVIII века, а также у Гегеля понятие гражданского общества, то есть комплекс общественных институтов, за исключением государства. Понятие «производственные отношения» будет выработано позже, между 1846 и 1859 годами, вследствие критического изучения политической экономии.

Однако в употреблении этого понятия существует одна трудность, которую Маркс попытался устранить, проведя различие между отношениями «формальной общности» и отношениями «действительной общности», различие большой теоретической важности, поскольку оно определяет его понимание переходных процессов между общественно-экономическими системами и между различными способами производства. Следует иметь в виду, что способ производства есть совокупность общественных производственных отношений и производительных сил, участвующих в различных производственных процессах, которые имеют исторически определенную техническую базу. В некоторых работах Маркс называет производственные отношения «общественной формой производства» и выделяет два типа соотношения между производственными отношениями и производительными силами, занятыми в трудовом процессе, то есть отношениями формальной и действительной общности. Подобное подразделение позволяет дать хронологию различных этапов зарождения и развития капиталистического способа производства в Европе между XV и XIX веками. В XV веке капиталистический способ производства только появляется: он встречается лишь кое-где в сельском хозяйстве и промышленной деятельности и играет второстепенную роль. Между XVI и XVIII веками он развивается в связи с расширением колоний и ростом мирового рынка: это период мануфактурного капитализма. В конце XVIII века, в период промышленной революции в Англии, мануфактура постепенно заменяется промышленностью, где используются различные машины и механизмы.