Леонид Китаев-Смык - Психология стресса

Опыт жизни учит человека управлению чувствами, в частности чувством страха. Уроки этого опыта могут действовать, минуя их осознавание, обдумывание. Опыты жизни могут оставлять "болячки" на наших чувствах по принципу: "Пуганая ворона куста боится". Индивидуально различную значимость перед лицом опасности имеют "опора" на себя (у интерналов) и "опора" на внешние обстоятельства или на других людей (у экстерналов) [511]. Нельзя отрицать значение наследуемых предрасположений к фобиям, а также приобретение или утрату такой предрасположенности по мере накопления жизненного опыта.

Итак, цитированные выше исследователи не идут дальше анализа так называемого страха смерти, при этом в основном не покидая в своих рассуждениях психоаналитической платформы. Эта платформа ограничивает проникновение в сущность анализируемого предмета даже при попытках отказаться от ортодоксального психоанализа. Теряется возможность анализа эмоционального континуума с полюсами "страх – смелость". Не анализируется такое влияние, как "смелость гнева", которое даже при большой натяжке трудно рассматривать как инвертированный страх. Тем более выпадают из внимания указанных авторов феномены: "смелость – радость", "смелость – потеха" и т. п., которые не свидетельствуют о равноценности феноменов смелости и страха и не подтверждают мнения о приоритете второго из них. А почему, если следовать логике психоанализа, не предположить обратное тому, что он постулирует: страх – это результат маскировки, подавления (репрессии, супрессии – в терминах психоанализа) смелости как базового чувства, каким оно может или должно являться, исходя из понимания развития жизни (в том числе жизни и человечества, и человека) как активного овладения природной средой, овладения опытом активной жизни, а не жизни как пассивной защиты перед якобы только разрушительным наступлением окружающего (объективного или субъективного) на человека. Надо полагать, поколения адептов психоанализа, рекрутируемых, если они занимаются психоанализом профессионально, из клиницистов (врачей или клинических психологов), сталкиваются на протяжении каждого рабочего дня, т. е. на протяжении значительной части своей сознательной жизни, исключительно с людьми, нуждающимися в их помощи. Мир психоаналитика становится заполненным людьми тревожными, наделенными разными фобиями и т. п. Кто может устоять перед ежедневно навязываемым представлением о якобы тревожности всего мира? Тем более что научной базой (аксиоматической догмой) является узловое звено психоаналитического концепта о примате ужаса смерти в эмоциях людей. Нельзя не учитывать еще и такие факторы, как профессиональная ориентированность на занятия психоанализом индивидов, потенциально нуждающихся в психологической поддержке. А если учесть фактор нарастающего "постарения" населения ряда стран мира, то примат феномена страха смерти становится желанным предметом обсуждения и "научного" мифотворчества. При этом становятся "неинтересными", "ненужными", "ненаучными" концепты, предполагающие те или иные варианты равновесия феноменов страх – смелость.

Признавая значение социальных факторов в формировании страха смерти, указывая на сложность социальных влияний, апологеты психоанализа не могут рассеять туман догматического подхода, сквозь который они пытаются рассмотреть эту сложность. Указывая на важную роль многих частных факторов социального окружения в формировании личности, таких, как значение опоры личности на внешнюю, в том числе и на социальную, среду, значение темперамента, характера, стресс-устойчивости индивида и окружающих его людей; признавая значение межличностных процессов в социализации личности, буржуазные ученые упускают значение классовых основ формирования и личности, и межличностных отношений.

Ниже мы изложим схематизированное представление о некоторых видах стрессовых эмоциональных состояний, имея в виду, что реальные проявления эмоций много сложнее предлагаемой схемы, что делает возможными и другие способы схематизации и классификации эмоциональных состояний, в частности при стрессе.

Результаты наших исследований эмоциональных переживаний в экстремальных условиях позволяют предположить, что существует по меньшей мере четыре вида эмоциональных состояний при стрессе, которые можно рассматривать как характеризующиеся так называемым страхом смерти, и значительно больше состояний, отличающихся проявлениями смелости.

Первая разновидность страха – страх перед "просто смертью", перед исчезновением своей индивидуальности, перед разрушением своей телесности, перед болью как провозвестницей нарушения своей физической целостности, угрожающей в конечном итоге индивиду смертью и т. д.

Такое чувство страха может сочетаться с мыслями, направленными на поиск пути к спасению от опасности, порождающей страх. Известно, что "принятие решения" в этом случае может быть мгновенным инсайтным (правильным или ошибочным) и может затягиваться. Такое "решение" может реализовываться как активное, либо пассивное поведение, либо может не повлиять на внешние признаки поведения.

Среди людей, по роду своей профессии часто оказывающихся в опасных ситуациях, было немало таких, кто сообщал нам о том, что "чувство страха в критических условиях неистребимо, его надо обуздать и превратить в чувство разумной осторожности" (из рассказа летчика-испытателя Б.) "Обузданное" чувство страха за счет эмоционального "накала" может активировать мышление и поведение. Человек, испытывающий страх, но контролирующий и направляющий свои действия по пути удаления опасности, может казаться спокойным и совершать смелые действия. В данном случае эмоция реализуется, в частности, как информация к сознанию субъекта, "к себе" в виде переживания страха, к функциональным (физиологическим) системам организма субъекта, за счет которых актуализируются его смелые поступки. Информация "к другим людям" о переживании субъектом страха "блокируется" благодаря его самообладанию. Немало людей, опираясь на личный опыт, полагают, что это единственный вид смелости. Смелость ли это? Это – смелое поведение.

Многие другие люди, ощущая страх, тревожность перед предстоящей опасностью, перестают ощущать эти чувства, когда опасный фактор начал действовать. При этом подобные чувства тем меньше актуализируются (субъективизируются), чем выше субъективная определенность программы защитной активности субъекта и чем выше субъективная вероятность удаления (преодоления) фактора опасности. Такое "нигилирование" чувства страха более вероятно, когда человек активно противоборствует носителю опасности; чувство страха может исчезнуть и при пассивном, но с заинтересованностью наблюдением за развитием опасной ситуации. В этих случаях ее эмоциогенность может активизировать внимание, мышление, деятельность, по без субъективизации переживаний страха [127].