Стефан Хёллер - Гностицизм

На это Дж.Р.С. Мид, знаменитый переводчик гностических и герметических текстов, комментирует:

«Ириней, однако, сразу после этого добавляет, что не считает, что Карпократ делал подобные вещи, но он вынужден вывести эти логические следствия из его книг. Очевидно, что такой абсурдный вывод следует из исключительной глупости Епископа Лионского, который, в связи со своей неспособностью понять самые элементарные факты учения о реинкарнации, начинает с совершенно ошибочных посылок, хотя этот вопрос ясен как день даже новичку в гностицизме» («Fragments of a faith forgotten», 297)

Школа Карпократа, как говорят, имела привилегированных женщин на позициях лидера. Вдобавок к Александре, мы также знаем некую Марселлину, которая стала представителем школы в Риме около 150 г. н.э. Изображения и статуи использовались школой в обрядах несколько необычным экуменическим образом поскольку среди икон этой школы были образы Пифагора, Платона и Аристотеля. Также сообщалось, что эта школа действительно обладала подлинным портретом Иисуса. Клемент Александрийский рассказывает, что последователи Карпократа выносили в процессии статую Коры (Девы, одно из имен Персефоны) из подземного склепа в свой зал богослужений на ночь в праздник Богоявления (если это правда, то это означает признание архетипического сходства сложного характера между Персефоной и Иисусом). Юнг высоко ценил школу Карпократа из-за того, что он называл психологической проницательностью; ибо сообщалось, что Карпократ изменил библейский завет не приближаться к алтарю Господа, если не имеешь ничего против своего брата на «да не приблизишься ты к алтарю, если не имеешь ничего против самого себя». По некоторым данным, не пользующимися достаточным авторитетом у ученых, у Карпократа и Александры был сын по имени Епифан, который умер в раннем возрасте и считался божественным существом.

Как мы посмотрим на обвинения в сексуальной распущенности, которые бросали в адрес Карпократа и его последователей ортодоксальные критики? Во-первых, обвинения в сексуальных грехах всегда были и остаются средством для дискредитации политических, религиозных и других противников. Во-вторых, нет никаких оснований полагать, что гностические школы, управляемые греками и функционирующие в Египте, были особенно привязаны к закону Моисея о сексуальности. Александрийские гностики были, весьма вероятно, изысканными и свободными личностями с интеллектуальными и художественными наклонностями, которые жили в соответствии с либеральными стандартами их культуры. Сопоставьте это с тем, что языческие противники христианства порождали россказни о «отвратительных обрядах христианства», которые в соответствии с этими источниками включали в себя детоубийства и ритуал поедания детей, а также поклонение человеку с головой осла. Отличаются ли эти обвинения от нападок Иринея и его соратников, выступающих против Карпократианских Гностиков, которые обвиняли их в сексуальных оргиях, а также магических заклинаниях, любовных зельях, страстных празднествах (agape), вызываниях духов умерших, толкованиях сновидений с помощью духов и других видах магии?

Если магические практики различных видов действительно являлись частью учебной программы Карпократа и Александры, они были не более чем дополнением к их доктрине. Когда пневматик (духовно развитый) гностик освобождается от ограничений низших духов, эти существа становятся его слугами. Всякая магия основана на способности знающего сознания прорываться через барьеры нижних миров и управлять стражами ворот космоса. Однако, величайшей магией гностиков всегда было освобождение от заключения в областях материи и разума.

Бардайсан из Эдессы: гностический политик

К несколько более позднему периоду относится Бардайсан (или Бардесанес), сирийский дворянин, философ и советник царей. Он родился в царском городе Эдесса 11 июля, 155 н.э, а скончался там же в 233 году, преисполненный лет и славы. Он был доверенным лицом династии Абгар из Эдессы, с наследным принцем которой он подружился в ранние годы жизни. Когда принц взошел на трон, Бардайсан стоял на его стороне в виде советника. Как и Мани поколением позже, Бардайсан обратил своего царя и вместе с ним большую часть царства, в свою веру, которая была одной из форм Христианского Гностицизма. Эдесса, скорее всего, была первым христианским государством и единственным гностическим государством в истории. Через несколько десятилетий Каракалла лишил царя Абгара его трона. Бардайсан столь красноречиво защищал христианскую религию перед Римскими властями, что даже враждебный Епифаний был вынужден относиться как к «почти духовнику».

Бардайсан был человеком высокой культуры и обучения. Он путешествовал в Армению, где внес вклад в местную христианскую литературу. Он был также знаком с религией Индии и написал о ней книгу, которую впоследствии цитировал неоплатонический философ Порфирий. Бардайсан получил заслуженную высокую репутацию писателя о христианском гнозисе; мастер греческой стилистики и риторики, он написал множество книг как на греческом, так и на сирийском языках в поэтическом и вдохновенном стиле. Список по крайней мере некоторых из его книг сохранился и содержит такие наименования, как «Свет и Тьма», «Духовная природа истины», «Постоянное и непостоянное», «О судьбе». К сожалению, сохранились лишь фрагменты этих работ. В девятнадцатом веке появился целый трактат, озаглавленный «Книга законов стран», который резюмировал учение Бардайсана. Бардайсан также известен как создатель жанра христианского гимна, т.е. религиозной поэзии с музыкальным сопровождением, которая поется во время церковных служб. Он является автором коллекции из 150 гимнов, отчасти написанных по образцу библейских псалмов. Его со-автором и со-композитором был его сын, который имел весьма показательное имя – Гармониус. Сто двадцать лет спустя ортодоксальный христианин Ефраим из Эдессы стал плагиатором большой части корпуса гимнов Бардайсана, в тоже время осуждая его как еретика.

Учение Бардайсана, по-видимому, не рассматривалось как нечто особо еретическое во время его жизни. Полезно вспомнить, что ортодоксальных стандартов практически не существовало в течение первых двухсот лет (или более) христианской истории. Христианская Церковь была свободным собранием общин с самыми разнообразными верованиями и обычаями, имеющих немного общего, кроме разве что внимание к Иисусу и его миссии. Если бы волна церковной политики не сдвинулась к жесткому единообразию, Бардайсан, возможно, вошел бы в историю как святой или, по крайней мере, как очень талантливый и преданный христианский лидер и учитель.