Стефан Хёллер - Гностицизм

Валентин, Таинство и Видения

Методы Валентина, выступающие как содействие истинному духовному гнозису, не ограничиваются философскими доктринами и поэтическими мифологемами. Система Валентина была, прежде всего, системой таинств. Как говорилось в седьмой главе, Евангелие от Филиппа включает пять из семи исторических таинств (или, скорее, их первоначальных гностических форм) – Крещение, Помазание, Евхаристия, Искупление и Брачный Чертог – и также упоминаются два оставшихся. Валентинианский Гнозис сообщает о двух великих и непостижимых таинствах - Искуплении (Apolytrosis) и Брачном Чертоге. Хотя многие формулы для них были утеряны, их основные смыслы все еще могут быть обнаружены посредством изучения сообщений отцов церкви и упоминаний в гностических писаниях. Следующая формула сопровождает Валентинианское Искупление:

«…я утвердился и искуплен и искупаю душу мою от века сего и от всего, что в нем, именем Иао, который искупил принадлежащую ему душу во искупление во Христе живом» (Ириней, «Против ересей», 1.21.3)

Как Будда отказался от предложений обманщика Мары перед своим просветлением под деревом Бодхи, так и гностики разрывают свою связь с бессознательностью и принуждением, дабы жить и умирать как независимое существо света и силы. Существуют все признаки того, что двойственные таинства Брачного Чертога и Искупления приносили практикующим огромные преобразования, а также просветление. Эти обряды сохранились в модифицированном виде среди последователей пророка Мани, а также среди Катаров в Лангедоке. Последние имели великое таинство, напоминающим Apolytrosis, называемое Consolamentum, которое давало практикующим не только большое спокойствие по отношению к жизни, но также практическое непревзойденное мужество смотреть в лицо смерти (обсуждается далее в главе 10).

Свидетельства отцов церкви также сообщают нам о том, что последователи Валентина обычно были довольны своим членством в созданной христианской общине и принимали там участие в таинствах. Единственное, что они скрывали, это интерпретацию значения таинств. Они были убеждены, что гностик, являющийся пневматиком, то есть, находящийся в связи с высшими духовными мирами, может духом понять таинства. Такой подход крайне ненавидели враждебные церковные отцы, рассматривая его как ересь!

Выше мы кратко проиллюстрировали богатство Валентинианского наследия мудрости. Философия целостности, психологическая проницательность, поэтическая и художественная возвышенность и красота, смешанные с истинной религиозной преданностью и эмоциями характеризуют вклад Валентина и возносят его над большинством гностических и полу-гностических систем и школ. Собрав вместе лучшие и высочайшие результаты экзистенциализма, можно лишь приблизиться к величественному посланию этого знатока человеческой трансформации, манящего нас через почти два тысячелетия. Валентин действительно жил. Он был и остается источником вдохновения и руководства для людей любой страны и эпохи, вневременный посланник тайн души.

Ипполит Римский, в своей работе «Опровержение всех ересей» (6.42.2):

«Про Валентина говорят, что он увидел новорожденного младенца, и спросил его, пытаясь узнать кто же это был. И этот младенец ответил ему, сказав, что он есть Логос. Затем он добавляет к этому некий напыщенный рассказ, намереваясь извлечь из этой попытки способ образовать секту»

Таким образом, Валентин, быть может, первый святой, столкнувшийся с «Иисусом-Ребенком» в видении и с видением ребенка, наделяющим себя столь торжественным титулом. Как мы можем вынести из насмешливого комментария церковного критика, этот опыт оказал большое влияние на Валентина, ибо он вдохновил его на создание своей школы учения. Как и большинство гностических учителей, Валентин делал то, что делал и учил тому, чему учил -трансцендентной основе собственного гнозиса.

Процитируем в заключение одну из проповедей Валентина:

«От начала вы бессмертны, дети вечной жизни. И вы пожелали распределить смерть между собой для того, чтобы поглотить ее и растратить, чтобы смерть умерла в вас и благодаря вам. Когда же вы разрушите весь мир, вы сами не погибнете, но получите власть надо всем тварным и гибнущим»

Василид, знаток мистических пределов

Когда Юнг написал свой прекрасный трактат «Семь наставлений мертвым», он, как истинный гностик, поэтически приписал его авторство «Василиду из Александрии». Эта дань одному из величайших гностических учителей навсегда обернулся к чести Юнга.

Несомненно, Юнг признавал в Василиде родственного провидца и путешественника в таинственные эоны альтернативной реальности. Все гностики признавали существование конечной, безличной реальности, которая была первоначальном всего. Эта безграничная, неопределенная и трансцендентная полнота была подчас проблесками явлена мистиками великих достижений, но, кажется, мало, кто был с ней знаком так же, как Василид. Ипполит в своей работе «Философумены» цитирует описание Василидом этой конечной реальности, которая объясняется как небытие:

Было время, когда не было ничего. Не было даже самого Ничто – без всяких софистических ухищрений – ничего вообще. Поскольку не было ничего, ни материи, ни сущности, ничего субстанционального, ничего сложного, ничего простого, ничего несложного, ничего не невоспринимаего, не было ни человека, ни ангела, ни бога, ничего такого, что можно поименовать, воспринять органами чувств или помыслить и, следовательно, ничего такого, что можно было бы описать даже самым утонченным образом, несущий Бог … без разума, без восприятия, без воли, без решения, без стремления, без желания «пожелал» сотворить мир.

Одна из недавних эзотерических учителей, Е.П. Блаватская, в своих «Строфах Дзьян» (на которых основана её работа «Тайная доктрина») отражает отголоски аналогичных восприятий. Поскольку учение Василида предшествует Валентину, не исключено, что последний имел контакты с самим Василидом и его школой. Некоторые астрономы, говоря о первоначальном состоянии Вселенной в терминах теории Большого Взрыва, приближенно описывают видение Василида.

Этот проницательный учитель, удостоившийся проблеска такого первоначального опыта, учил в Александрии около 117-130 н.э. Происхождение обоих посвящений и вдохновлений он приписывал Главку, непосредственному ученику святого апостола Петра, и также Матфею, ученику, который стал одним из двенадцати после отступничества и смерти Иуды Искариота. Эти апостолы передали Василиду, по его словам, «знание надземных вещей», которые стали основой его собственного гнозиса.

Василид был плодовитым писателем, в числе произведений которого – двадцать четыре книги комментариев Евангельских учений Нового Завета. Он также, как говорят, написал собственное евангелие, на основе переданного ему другими апостолами. Его учения обобщены и цитируются Ипполитом, Климентом Александрийским и Иринеем, который цитирует некоторые отрывки сочинения некоего Агриппы Кастора, предполагаемого современника и оппонента Василида.