Стефан Хёллер - Гностицизм

Рис.15. Гора и развалины Монсегюра в Лангедоке. Во времена его падения замок был разрушен со стороны крутых гор. 16 марта, 1244 года, сотни катарских perfecti были сожжены на огромном общем костре у подножия горы.

Рис.16. Руины замка Монсегюр. Эта крепость служила укрепленной святыней и была убежищем для многих из последних катарских perfecti.

После уничтожения последних катаров в Лангедоке их вера просуществовала некоторое время в Италии. Сокрытые сторонники в других Европейских странах не предавали огласке свою принадлежность по очевидным причинам.

Рис.17. Врата катарской священной крепости Монсегюр. Они являются поздней конструкцией, но, тем не менее, передающей таинственность этого необычного места. Сотни паломников проходят ныне сквозь эти ворота, чтобы отдать почтение памяти катаров.

Рис.18. Памятник катарским мученикам, возведенный в Монсегюре около 1960-го года. Простая стела имитирует древний катарский знак. Верхний, вписанный в окружность крест, традиционен для катаров. Нижний крест - это геральдический крест округа Тулузы.

Предание гласит, что легендарный основатель Розенкрейцеров, Христиан Розенкрейц, был потомком рыцарского дома Гермисхаузен – семьи, которая практиковала катарскую веру тайно в течение нескольких поколений.

В последние десятилетия интерес к традиции и истории Катаров возрастает. Улицы и дороги в Лангедоке названы в их честь, а память о них преисполнена благоговейного уважения со стороны как местного населения, так и многочисленных посетителей, совершающих паломничество в эти святые места. Растущий свод литературы на французском и других языках рассказывает и пересказывает историю катарской славы и мученичества. Подобно другим формам гностической традиции, это благородное воплощение Гнозиса постепенно выходит на свет современного сознания.

Личная знакомая автора, американская изгнанница, проживающая в Безье, однажды упомянула имя «катар» в разговоре с одним из своих местных соседей. Пожилой земляк посмотрел на неё со странным выражением и сказал: «Катары, мадам? Мы всегда были катарами, хотя и не говорим об этом. И мы всегда останемся катарами». Таким образом, длинная тень добрых мужчин и женщин падает даже на наш современный мир и нашу жизнь.

Глава 11. Наследие гностицизма: гностическое возрождение

Можно сказать, что гностическая традиция состоит из двух компонентов. Первый из них – традиция учений и практики. Поскольку по крайней мере в первые столетия нашей эры имела место ясная, четко сформулированная линия передачи гностического характера. Будем ли мы рассматривать учение пророка Мани, или его Александрийскую и Сирийскую духовную родню чуть более раннего времени, или некогда многочисленные ближневосточные гностические движения, от которых происходят современные мандеи, или богомилов в их балканских крепостях, или катаров в Пиренеях – всюду мы найдем общую весть о спасении через гнозис и определенные сопроводительные учения.

Второй компонент менее определен. Он включает в себя определенный склад ума, психологическую атмосферу. Отцу церкви Тертуллиану приписывают выражение «anima naturaliter christiana» (душа по своей природе христианка). Соответственно, определенного рода души по самой своей природе являются гностическими. Вне зависимости от географической, культурной и духовной обстановки, такие души неизбежно тяготеют к гностическому мировоззрению. Когда психологическая предрасположенность встречается с воздействием некоторого элемента гностической вести, гностическое возрождение обязано проявиться. И действительно, гностические возрождения существовали на протяжении всей истории.

С триумфом ортодоксального христианства после Константина, гностическая традиция ушла в подполье. Окончательный удар по раннему гностическому христианству был нанесен в конце четвертого века, когда волна жестокого преследования пала на последователей испанского епископа Присцилиана из Авилы, вопреки возражениям милосердных ортодоксальных христиан, включая святого Мартина Турского. С тех пор, непрестанная охота на гностиков, обычно ошибочно именуемых Манихеями, затруднила переживание Гнозиса. До появления катаров в двенадцатом и тринадцатом веках гностицизм за Западе не выходил из тени.

Несмотря на преимущественно христианский характер, Гностицизм определенным образом повлиял на Ислам, особенно на его мистические школы, такие как Суфизм и секта исмаилитов. Пророк Мухаммед, возможно, даже был знаком с некоторыми аспектами Гностицизма, ибо в то время гностических религиозных групп существовало великое множество, и люди, входящие в них, зачастую перекочевывали в Ислам. Пророку Ислама приписывают высказывание о том, что христиане уничтожили подлинные евангелия Иисуса и заменили их искаженными. Имел ли он в виду Гностические Евангелия? Возможно и так. Великий суфийский мастер Сухраварди, в «Философии просветления» (1186), открыто признает платонические и гностические источники своего прозрения. На сегодняшний день, гностический элемент суфизма очевиден для всех.

Протестантская Реформация имела некоторую слабую связь с Гностицизмом. Лютер знал, что по существу гностическая связь с персональным духовным опытом в значительной степени исчезла из Католической Церкви его времени, и он захотел восстановить её. Однако его намерение оказалось злополучным. Нечестивый союз жаждущих власти Германских принцев и скучного Лютеранского духовенства вскоре задушил ростки Гностицизма в Протестантской среде. Как только гностические (или даже умеренно мистические) идеи и практики исчезли из модифицированной веры, эзотерические секты, которые в сущности были более чем гностическими, начали прорастать в Германии за пределами государственной церкви.

Важной Германской гностической фигурой того времени был таинственный сапожник из Герлица, Якоб Беме (1575 – 1624). Неустанно преследуемый местным Лютеранским духовенством, этот вдохновенный сельский ученый написал несколько мистических книг, которые обрели популярность среди склонных к эзотерике людей по всей Европе. Философия Беме была вдохновлена его собственным мистическим опытом, хотя его произведения показывают, что он был весьма начитан и в познаниях альтернативной мистической мысли. В то время Ренессанса с его возрождением герметической и каббалистической мудрости особое значение придавалось алхимии. Беме был знаком со всеми этими эзотерическими дисциплинами и включил их в свою собственную систему Гнозиса. Он учил, что человеческий дух есть божественный огонь, возникший из сущности Бога. Он заключен во тьму и испытывает там большую тоску и уныние, а его предназначение – соединиться с первоначальным Божественным Светом. Пламя любви есть объединяющая сила, посредством которой человеческий дух может достичь своего божественного источника. Бесспорно гностическое, учение Беме оказало влияние на самых разных людей, в том числе на французского Сен-Мартена, квакера Джорджа Фокса и теософа Елену Блаватскую.