Пятигорский Моисеевич - Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства

В. Когда ты приходил в середину (Комнаты) , что ты видел?

О. Подобие буквы G.

В. Кого обозначает это G.?

О. Того, кто выше тебя...Великого Архитектора и Изобретателя Вселенной, или Того, кто был взят на шпиль Святого Храма.

G. здесь является визуальным символом Бога Храма (т.е. Ложи), смысл которого кандидат еще не знает полностью, хотя он знает, кого он означает.

В. Можешь ли ты повторить букву G.?

О. Я предприму попытку (повторяет).

В. Я изменю твое Имя и буду теперь называть тебя не Другом, а Братом.

Большинство немасонских историков подчеркивали либо чрезмерно эклектичный и натянутый характер масонских ритуалов, или просто отрицали, что отсылки к Ветхому Завету имеют какую-либо реальную связь с христианством. Что касается масонских историков, большинство из них неким противоречивым образом рассматривали ритуалы масонства как, с одной стороны, уникальные и, конечно же, не имеющие никаких корней в до-евангельском христианстве, а с другой стороны — как имеющие тем не менее общие корни с другими ближневосточными и египетскими герметическими традициями.

Мой подход к этому вопросу совершенно иной, поскольку я абсолютно уверен в том, что если что-либо действует в качестве ритуала, то это ритуал, независимо от того, сколь много отдельных ритуалов или целых ритуальных традиций были использованы в процессе его спонтанного развития или, довольно часто, его сознательного и намеренного создания. Каждый ритуал может быть рассмотрен по крайней мере с двух точек зрения. Первая — это позиция наблюдателя, который видит его в функциональной целостности, когда единственное, что имеет значение, — это как и с какой целью он существует и используется. Был ли он введен пять минут или пять тысячелетий назад, является ли он гомогенным или гетерогенным по происхождению и составу, в этом случае не имеет значения, поскольку с этой позиции любой ритуал рассматривается холистически как этос. Другими словами, он существует sui generis и представляет собой единство действия, какими бы сложными ни были его компоненты. Вторая точка зрения — это позиция ученого, не только знакомого с невероятным разнообразием ритуалов прошлого и настоящего, являющихся элементами мировых религий, но также, и, вероятно, это прежде всего, видящего в этом разнообразии несколько универсальных или элементарных парадигм или инвариантов, к которым все это многообразие может быть сведено, превратившись в набор вариантов и версий. Более того, этот подход предполагает, что то, что мы называем ритуалом, всегда является сложным и имеет собственную историю, будучи синхронически структурированным и диахронически подверженным изменению и трансформации.

Как этос, ритуал Мастера Масона — это ритуал приобретения Слова через контакт с мертвыми, в данном случае через воспроизведение посвящаемым процедуры воскрешения мертвого тела Хирама (поскольку только Хирам одновременно знал Слово и был им), несмотря на то что Слово, которое он знал, и он сам были утрачены в его смерти. Члены Цеха, нашедшие тело Хирама, приобрели Слово, которое стало, в контексте Ритуала, тем самым Словом, а приобрели его спонтанно через физический контакт с его трупом. Точное значение Слова, следовательно, достаточно нерелевантно (оно варьируется от «строитель сражен» в тексте Причарда до «воняет» в недавно найденной масонской рукописи), поскольку само слово является абсолютным, это символическое слово, обозначающее единство Слова и его мертвого Обладателя [106]. Некромантический характер Ритуала так же очевиден, как и гностический характер Слова. Последнее не является магическим словом; само по себе оно не превращает нечто во что-то иное и не дает человеку силу стать иным, и даже не дает права быть или стать Мастером, но оно является гностическим в том смысле, что оно концентрирует в себе то знание, которое может быть понято или не понято тем, кто обладает им, или может быть им понято одним или другим образом, но без которого он просто не может знать что бы то ни было (включая самого себя как Мастера). Слова в гностицизме фигурируют, наряду с другими вещами, как средства самопознания. Это единство Ритуала и Слова происходит из самой Легенды о Хираме, из факта одновременного поднятия тела Хирама и произнесения Слова. Так что единственная сила, передаваемая Словом, которое приобретается таким образом, — это гностическая сила быть Хирамом и тем самым достигать знания себя и того, кем ты являешься.

С точки зрения аналитического наблюдателя, картина ритуала выглядит совсем иначе. Убийство Хирама и его первое погребение воспринимаются диахронически, или исторически, как случай архетипического и с точки зрения сравнительной мифологии почти повсеместно распространенного ритуала человеческого жертвоприношения при закладке храма. Особый интерес здесь представляет сочетание двух версий этого ритуала, обе из которых были широко распространены в древности в ближневосточном и средиземноморском регионах: жертвоприношение невинного ребенка и мастера строителя, или архитектора, который представляет собой Знающего (см. Главу 12). Поиск Слова направлен в сторону запада — это направление смерти и земли мертвых, что имеет собственные ближневосточные и средиземноморские мифологические корни. Топография ложи как Храма ориентирована на запад. Перевернутый характер ритуала можно видеть в эксгумации и повторном захоронении трупа, из-за которых весь Ритуал приобретает некромантический характер. Весь процесс перевертывания можно предположительно представить в следующем виде:

1. В жертвоприношении ребенка или строителя убийство было ритуально необходимым и носило положительный характер — его целью было общественное благо. В случае масонов убийство Мастера Строителя Хирама было ритуально необходимым и носящим негативный характер — оно было осуществлено с эгоистическим намерением, хотя результатом его явилось благо.

2. В древнем архетипическом ритуале тело жертвы помещается в фундамент здания с тем, чтобы никогда не быть эксгумированным. В масонском Ритуале оно погребается к западу от храма, чтобы быть эксгумированным через пятнадцать дней.

3. В некоторых других мифологиях (например, древнеиндийской, средневековой еврейской и сибирской шаманской) Слово используется теми, кто приобрел его для манипуляции с трупом и использования его силы. В масонском ритуале Слово не имеет магической силы и не дает никакой власти над мертвыми.

Понятие Слово пришло в масонский ритуал из гностической или кабаллистической традиции и поэтому не имело никакой связи с человеческим жертвоприношением. Более того, с самого начала официальной масонской традиции оно оставалось своего рода загадкой по существу: масон был обречен на то, чтобы спекулятивно рассуждать о нем, пребывая в неопределенности относительно того, было ли оно изначальным словом Хирама или нет. Но на момент составления текста Ритуала все три основных элемента — человеческое жертвоприношение, эксгумация и перезахоронение и гностическое понимание Слова — уже давно перестали иметь ритуальное использование, будь то вместе или по отдельности. Они даже не составляли содержания мифа, который ассоциировался бы с каким бы то ни было живущим ритуалом какой-либо культуры, о которой могли бы знать творцы масонского ритуала. Их сочетание в масонском контексте является экстраординарным феноменом, поскольку нигде больше в недавней истории невозможно обнаружить такой «новый» ритуал, какими бы древними ни были его корни. Ритуал, описанный в катехизисе Причарда — независимо от того, был ли он взят из подлинной практики одной из существовавших на тот момент спекулятивных лож или из рукописи одной из рабочих лож, — производит такое впечатление, что он ограничен микрокосмом ложи. И если мы возьмем этот ритуал в его целостности, как единый этос, то никакие параллели или сходства с какими-либо другими ритуалами из других религий не позволят нам сделать каких-либо выводов о его собственном религиозном контексте или происхождении, поскольку их у него, как такового, не имеется. Для того чтобы связать Ритуал с данной религией, мы должны покинуть его мак-рокосмическое пространство и выйти за пределы ложи, где он совершается. Тогда мы можем перенестись назад во времени, следуя за Легендой о Хираме, которая непосредственно, хотя никоим образом не полностью и не целиком, ассоциируется с Ветхим Заветом. Или мы можем рассмотреть синхронное существование религиозных элементов внутри пространства ложи, но без специфической связи с Ритуалом. Тогда мы рассмотрим Библию, которая служит необходимой идейной предпосылкой любой деятельности в Ложе, или даже использование термина «Великий Архитектор Вселенной», Бог Всемогущий, который, сохраняя свои библейские ассоциации, не имеет никакого специфического религиозного значения. Все эти вещи совмещены в Ритуале, но не нарушают его религиозной нейтральности, поскольку Ритуал имеет мистический смысл сам по себе — это контакт с мертвым телом для обретения Слова мертвеца [107].