Пятигорский Моисеевич - Кто боится вольных каменщиков? Феномен масонства

Самое важное здесь — это то, что евреи (в той мере, в которой они были замечены в качестве таковых) принимались в английское (и почти любое другое) масонство «естественно», а не идеологически; так же естественно, как само масонство было отвергнуто Ватиканом. Ведь на тот момент, когда была издана пресловутая Папская Булла (1738), ученые прелаты Римской Курии не знали о масонстве практически ничего, не знали даже знаменитого предложения о Боге и Религии в Конституциях Андерсона. Они действовали просто на основании дурной репутации масонства как рассадника опасного свободомыслия [148]. Если же кто-то из первых евреев в лондонских ложах рассматривал символику и ритуал масонства как еврейские по своей сути, это означало, что они видели масонство прежде всего как подчеркнуто некатолическую силу, а с другой — как исполнение обетования вселенской терпимости, основанной на Библии. Сам факт еврейского присутствия и участия в ранний период масонской истории, сколь бы оно ни было численно незначительным, может рассматриваться как исторически чрезвычайно важный как для масонства, так и для еврейства. С одной стороны, связь масонства с еврейством и иудаизмом была тем фактом, на основании которого выросли обвинения в так называемом «жидомасонском заговоре», не смолкающие по сей день и распространенные по всему миру, с другой — она обеспечила мощную альтернативу ассимиляции посредством принятия христианства.

Принятие евреев в ложи в Англии и на континенте усилило враждебность католической церкви в отношении масонства, однако английские масоны традиционно не особенно обращали на это внимание [149]. О положении евреев внутри масонства лучше всего свидетельствует тот факт, что они никогда не создали в Англии ни одной исключительно еврейской ложи, в то время как представители некоторых других неместных народов, живущие в Англии, в основном немцы и голландцы, организовали — по крайней мере, на некоторое время — свои собственные ложи (или дочерние ложи по этническому признаку).

Для еврея войти в ложу значило быть евреем в нееврейской религиозной ситуации и — одновременно — быть включенным в универсалистский и космополитический контекст, даже если ложа формально провозглашала себя христианской и английской. Уже в 1750-х гг. евреи-масоны становятся достаточно хорошо известны (в особенности в Старых Ложах Лондона) своим красноречием на религиозные темы и своей стойкостью — если не непримиримостью — в дружественных диспутах с такими ветеранами масонского ораторского искусства, как д-р Мэннингэм, д-р Клэр и несчастный д-р Додд. Странным образом, совершенно спонтанно (и даже отдаленно не осознавая этого) английское масонство в этот период преуспело в нейтрализации иудаизма внутри Ложи [150]— правда ценой одновременной нейтрализации и христианства (недовольство этим позже выражали А.Э. Уэйт и другие критики дехристианизации масонства). Орден сумел, однако, найти другие способы для того, чтобы христианство сохранило свое присутствие в нем, а он мог оставаться в сфере христианства [151].

Великая Ложа Англии предприняла в этом отношении две меры предосторожности. Первая заключалась в ограничении масштаба религиозных дискуссий внутри Ложи; вторая — в определении необходимых границ масонской деятельности в Лондоне, вне Ложи [152]. В 1741 г., когда Великим Мастером был Джеймс, граф Мортон, Мартин Клэр тщательно пересмотрел тексты всех предыдущих лекций и установил новый официальный и обязательный стандарт (или модель) лекций по религии, ритуалу и символике [153]. В том же году на все формы публичной деятельности, включая уличные процессии, театральные бенефисы, публичные чтения стихов и т. д., был наложен строгий запрет на неопределенный срок. Великой Ложей был принят целый ряд ограничительных решений, включая воскрешение дотоле никогда не применявшегося на практике правила, запрещавшего масону состоять членом более чем одной ложи. Смысл этого правила состоял в том, чтобы предотвратить уменьшение числа лож в Лондоне. Почти все масонские историки говорят об атмосфере разлада и упадка внутри Цеха и об атмосфере подозрительности и недовольства, окружавшей его в 1740-1750-е гг., но, как кажется, немногие предприняли серьезную попытку обнаружить причину этого (тем более что данный период очень плохо документирован). В письме, написанном в 1743 г. Горацио Уолполом (упомянутым в Конституциях Андерсона 1738 г.), которое цитирует Джон Хэмилл, утверждается: «Вольные каменщики сейчас имеют столь низкую репутацию… что ничто, кроме преследования, не могло бы возродить их популярность здесь» [154]. Тем не менее, сколь бы истощающей бывшие масонские центры ни была экспансия масонства в 1730-е гг, основной причиной его последующего упадка в Англии было отсутствие новых масонских идей — или, еще точнее, их новой формулировки. Когда произошел «Великий Раскол» и в 1756 г. увидело свет первое незаконнорожденное дитя масонского законодательства, трактат Ахиман Резон , задним числом стало очевидно, что единственное настоящее различие между Конституциями д-ра Андерсона и таковыми же раскольников лежало не в существе, а в форме масонского учения.

Когда в 1750-х гг. возникла конкурирующая Великая Ложа Древних Масонов, ее преимущество состояло в особом характере ее основателей и руководителей — ирландском характере, согласно Генри Сэдлеру и всем его последователям с 1890-х по сей день [155]. Древняя Великая Ложа была основана, вероятно, уже в 1751 г., но ее существование не было замечено Великой Ложей Англии вплоть до 1753 г., когда был избран первый Древний Великий Мастер, Роберт Тёрнер. Но даже тогда никакой официальной реакции со стороны Цеха не последовало. Это неудивительно, поскольку можно представить себе, как это было: где-то в Лондоне, в то время втором по величине городе Европы, в пабе или таверне собрались некие масоны и решили сформировать свою собственную Великую Ложу. Так что можно предположить, что вторая Великая Ложа стала известна первой в тот момент, когда она пожелала стать известной, и не просто как еще одна Великая Ложа, но как единственная настоящая и «старая» Великая Ложа в Лондоне [156]. В любом случае, она решила назвать себя настоящей Великой Ложей, поскольку заявляла о своем старшинстве по отношению к Великой Ложе Англии. Эта организация, согласно Древним , не насчитывала даже тридцати пяти лет. Так как в ее создании не участвовало пяти лож, что требовалось «древним обычаем», она никогда не была сформирована должным образом [157]. Вначале речь не шла ни о каких основных принципах, но только о хронологическом приоритете, причем хронологическом приоритете кого-то , а не чего-то. Первый серьезный вызов ортодоксальной репрезентации масонских идей был брошен с появлением на сцене Лоуренса Дер-мотта, который стал Великим Секретарем Древних в 1752 г.