Михаил Попов - Социальная диалектика

Возьмем науку. В чем состоит научное исследование – находить то, что является новым. А что является новым? Это то, чего еще никто не знает, правильно? Почему говорят открытие? А потому что ничего о нем не знали люди, пока какой-либо ученый для человечества его не открыл. Это открытие для всех. Он сделал открытым то, что было закрытым для человечества. Открывший сделал то, чего до него никто не сделал. Он открыл это и для себя, проявив свое неравенство с собой, свое бытие -для -иного. Но, выступив как бытие -для -иного, он остался тем же ученым, что выражается категорией его в -себе -бытия. Лобачевский, например, открыв неевклидову геометрию, остался Лобачевским. Кто-нибудь до Менделеева сделал периодическую таблицу элементов? Никто.

Так что, Менделеев после того, как он это свое открытие сделал, продемонстрировав неравенство с прежним Менделеевым, который еще этого не знал, что он не Менделеевым стал? Так он равен самому себе? Равен. Хотя Менделеев не один и тот же до открытия своей таблицы и всемирно известный Менделеев после открытия таблицы. Видите, что он не равен самому себе? Не равен. Так он равен самому себе или не равен? И некоторые люди, которые не освоили азы диалектики, так вот и болтаются, переходя от одного утверждения к другому, будучи не в состоянии взять их в единстве. То говорят: «равен», то: «не равен». Вроде бы равен, а вроде и не равен. А надо сказать и понять, что и равен, и не равен одновременно.

С позиций формальной логики должно быть или А или не А, третьего не дано. Либо А, либо не А. Однако здесь мы имеем и А, и не А одновременно. При этом, когда мы рассуждаем, выводя из одной категории другую, мы пользуемся логикой формальной. То есть диалектическая логика включает в себя формальную. Но если мы начали рассуждение с противоречивого, например, со становления как противоречивой категории, то если формально логически правильно рассуждаем, мы должны опять прийти к противоречию, что и наблюдаем, рассматривая категорию изменяющегося нечто. И вот когда мы говорим, что материя движется, то мы имеем в виду, что материя, во-первых, находится в становлении, будучи единством возникновения и прехождения и, во -вторых, что материя изменяется. Материя вечно изменяется. То есть она все время равна самой себе, иначе она бы не оставалась материей, и она все время не равна самой себе. Но оттого, что материя породила свой цвет – мыслящую материю, разве она перестала быть материей? Не перестала. Если мы из всей материи берем людей, то есть животных общественных, трудящихся, говорящих и разумных , то видим, что вместе со своими отношениями люди образуют социум, то есть общество, которое также изменяется, а не остается неподвижным. При этом в зависимости от способа производства, на котором оно основано, общество меняет свою форму, выступая как первобытнообщинный коммунизм, рабовладение, феодализм, капитализм, коммунизм. И поскольку в России капитализм, постольку он тоже постоянно изменяется, не оставаясь только равным самому себе, но при этом остается капитализмом.

Вот выступает руководитель КПРФ Зюганов: «Надо изменить курс». А разве не может быть так, что, когда вы измените курс, он останется прежним? Или говорят: «Надо провести реформы», то есть изменить то, что есть. Но у нас и так все, что есть, изменяется, в чем проблема? В чем идея? А идея – давайте перестраивать, как говорил Горбачев. Давайте. А в чем идея? А чтобы все время было не такое. А оно и так все время не такое, в чем тут мысль? В том, что люди подумают, что им что-то такое хорошее говорят. А что хорошего в этом? Надо бы спросить: вы собираетесь дворец в хлев перестроить или хлев в дворец? Выяснилось, что дворец в хлев. И во главе такойперестройкии стоял Горбачев, добиваясь, чтобы она была доведена до конца. То же самое и с реформированием, на что особенно нажимал Ельцин. Что означает курс на реформы? Курс на то, чтобы форма менялась. То есть форма может постоянно меняться, а разрушительное содержание политики может оставаться неизменным. Есть какая -нибудь глубокая мысль в том, чтобы все время становиться иным? Может быть такая: «Надо чаще меняться!», как призывают рекламные плакаты в метро или «Мы хотим перемен», как поется в расхожей песенке. А что означает выражение «Курс перемен или курс реформ»? Корабль плывет, а цель корабля – плыть, представляете? Форму или облик менять очень не трудно, может быть, поэтому за эти выражения хватаются люди, не вникающие в содержание и не способные обеспечить действительно прогрессивные изменения. Вот рубашку поменяйте и форма будет уже другая. Заколку другую поставьте, – тоже другая форма. Нет проблем.

Отсюда вывод, что изменение – важная категория, но она сама по себе не говорит ничего о содержании изменения. Например, какие изменения может нести модернизация сама по себе, о которой столь же много сейчас говорят, как ранее говорили о перестройке и реформировании? Модернизация – от иностранного слова «модерн». Модернизация – это осовременивание. Но это осовременивание по разному может проходить, по -разному осуществляться. Можно решать задачу создания новой техники и технологии, превосходящей самые передовые мировые образцы, а можно гнать в другие страны сырье и закупать на вырученные деньги там то, что еще может считаться современным, но что для стран-производителей уже представляет вчерашний день. В последнем случае мы со своей модернизацией будем плестись в хвосте у других, более развитых стран. Одежду, например, ее производители с помощью формирования моды намеренно делают несовременной. Она вдруг «вышла из моды», потому что продали то, что вы сейчас купили, а с вас еще надо деньги взять, поэтому то, что вы надели, надо объявить несовременным, немодным. Так одно время была мода на потертые ботинки. Сначала сделают ботинок, потом его долго трут на специальном круге, чтобы он выглядел потертым, как будто человек долго–долго ходил, задевая одной ступней за другую, а потом лакируют. Они лаковые и стертые одновременно. Разумеется, дорогие. Или джинсы сейчас делают, местами белые, как будто человек куда-то вляпался или все время садился на асфальт, а теперь в них ходит. Это очень модно. А если вы пойдете просто в синих джинсах, это не модно. Или джинсы специально кладут и стреляют в них, в эти джинсы, шариками маленькими, чтобы они были новыми и одновременно потрепанными. А самый писк моды, чтобы джинсы были рваными. Мода – это форма. Форма чего? Форма изменения. Измененное же в данном случае – это богатый человек, но одетый, как бедный, в рваные джинсы, к которым идут золотые цепи или серьги. Вроде как из богатых, но за бедных. Или из бедных, но стал богатым. Это тоже изменение. Подобно моде и абстрактная модернизация или осовременивание. Если у нас что не современное, не надо работать над тем, чтобы по качеству опередить другие страны, а надо взять и купить у других стран то, что они приготовились снимать с производства. При этом деньги соответственно направить не своему производителю на обновление, а иностранному, чтобы наше отставание от передовой техники и технологии усугубить и закрепить. Газ, нефть продать и затем корабли купить у французов, машины купить у немцев, итальянцев, китайцев, корейцев, не важно, у кого купить, главное не вкладываться в развитие отечественного производства, у кого -нибудь купить, а самим превратиться в людей, обслуживающих трубу. Сырую нефть и газ гнать в Европу и покупать разные современные товары – это можно называть модернизацией. У передовых стран покупать, а самим превращаться постепенно в отсталую. Вот выйдет, например, президент США и сядет в американский автомобиль, чтобы поехать на парад, выйдет французский премьер – на французской машине поедет, выйдет немецкий – на BMW поедет. А наш после модернизации? Хочет – на американской машине поедет, хочет – на французской, хочет на немецкой, только не на своей. Так в свое время ездили марионеточные руководители колониальных стран. Мы купим в Италии пистолеты «Беретта», купим израильские разведывательные беспилотники. А чтобы и танковая промышленность наша перестала быть современной, не будем закупать новые танки у нашей промышленности, тем более, что производством танков теперь у нас занят один лишь нижнетагильский «Уралвагонзавод». В случае чего купим у немцев. Они же должны были научиться, поняли, что мы лучший танк в войну делали. Надо у них купить. И тоже будет современно. Люди темные, то есть те, которые не заразились этим лозунгом – абстрактной модернизацией, они думают, что надо запланировать выпуск самых лучших в мире образцов и сконцентрировать на реализации этих планов силы и средства, чтобы выйти на высший мировой уровень, как мы в свое время сделали первыми лучшие в мире космические корабли и первыми запустили в космос и спутник, и человека. И сейчас пока еще больше всего запусков пилотируемых кораблей у России. В России за 2010 год 32 запуска, в США – 16. Ну, не успели осовременить мы эту отрасль. То есть планировать надо не просто современное сделать, а в перспективе самое лучшее в мире, то есть не то, которое сейчас современное, а то, которое будет самым лучшим через пять и через десять лет. Что для этого надо делать? Научные исследования и разработки нужно проводить и не обязательно в Сколково. Люди из Дубны и Троицка говорят людям из Администрации президента: «Скажите, что вам нужно сделать, мы сделаем». Об этом есть блестящий доклад в интернете заместителя директора Института прикладной математики РАН в г. Дубна под Москвой Георгия Малинецкого. Когда мы делали самые лучшие в мире танки, мы шли на опережение, не такие делали, какие есть в Германии, не такие, какие есть во Франции, а такие, каких нет ни во Франции, ни в Германии. Такие, какие превосходят их по целому ряду параметров, на голову. Но даже если мы все время будем работать на опережение, не факт, что мы во всем будем опережать другие страны, ведь за границей давно работают на опережение, стремятся разрабатывать и выпускать не современные изделия, не изделия сегодняшнего дня, а те, которые будут самыми лучшими через пять -десять лет. И в итого что -то мы сделаем более высокого уровня, а что -то они. Но если мы будем закупать или делать просто современные продукты, мы все время будем плестись в хвосте у других, более развитых стран. А на первый взгляд кажется, как хорошо – модернизация. Так что изменение изменению рознь.