user - Философия вождизма. Хрестоматия

При таком взгляде мы можем правильно видеть разные слои в структуре личности, в которой верхние слои опираются на нижние. Так что эндотимные переживания и волевые акты рационально взаимосвязаны в структуре психической жизни. Эндотимные переживания придают жизни полноту и глубину, расцвечивают ее разными красками, от них психическая жизнь получает свою творческую динамику. Дело воли - не оставлять эту динамику бесконтрольной, а решать, что брать из нее для своей жизни, а что нет. Благодаря воле человек становится носителем ответственности. Именно в этом антропологическое значение воли как возможности человеческого бытия, именно этим человек отличается от животных.

Это нужно особенно подчеркнуть в противовес Клагесу, который, говоря о «духе» как о «противнике души», рассматривает волю как основную функцию духа в его принципиальной вражде с эндо- тимными переживаниями. Последние, с одной стороны, и воля, с другой, понимаются им антропологически как способы выражения двух метафизических начал, души и духа, которые по сути своей враждебны друг другу и ведут борьбу и в человеке. Везде, где нас захватывают эндотимные переживания, говорит начало жизни, душа, а везде, где мы проявляем волю, действует дух, который предает душу и разрезает нить переживаний, благодаря которым мы воспринимаем мир во всей его полноте. Антропологически истолкованная суть воли получает таким образом у Клагеса негативную оценку.

Это противопоставление по сути воли и эндотимных переживаний утрировано и сужено. Оно учитывает только тормозную функцию воли, но упускает из вида, что запрет, который воля может наложить на эндотимные переживания, может рационально служить стремлению, которое всегда имеет эндотимные корни. Воля направляет эндотимные импульсы к цели установления высших ценностей. Роковой воля становится лишь тогда, когда она занимается только подавлением всех эндотимных переживаний, как при некоторых формах аскезы. В этом случае возможности человеческого бытия так же ограничиваются, как и при безвольной отдаче себя во власть эндотимных состояний. Идеальным является такое соотношение между волей и эндогамным фоном, когда организующая воля связана со способной к переживаниям душой, когда богатая эндотимная жизнь и способность придать патическим переживаниям единую организацию и направить их к цели гармонически уравновешены.

(Ср. Ницше: «Величие характера заключается не в том, чтобы не иметь аффектов, наоборот, их можно иметь в ужасном количестве, а в том, чтобы держать их в узде». «Воля к власти», афоризм 928).

В этом отношении к эндотимным переживаниям задача и функция воли чисто формальны. «Сама воля - просто формальное орудие, которое само по себе ничего не создает, а может только отбирать из того, что есть и без нее — одному воспрепятствовать, другое стимулировать». (Ясперс. Психология мировоззрений, стр. 361). Воля не создает динамику и полноту психической жизни, а только направляет ее, служит только «указательной стрелкой» (Лин- дворский) «своего рода мерой управления» (Клагес). Ее функция заключается в том, чтобы с ее помощью сознательное Я подвергало отбору эндотимные импульсы. Таким образом, эндотимные переживания в структуре личности служат опорой для воли, но не тождественны с ней, как думают Вундт и другие.

То, что до сих пор называлось психическим актом воли, содержит в себе разные стадии или частичные процессы, выявление которых важно для нашего дальнейшего изложения. Если воля определяет, какие эндотимные переживания нужны, а какие нет, значит, каждый волевой процесс включает в себя моменты выбора и решения. На основе принятого решения поставленная цель укладывается в представление. Но одним этим актом еще ничего не сделано. То специфическое осознание цели, которым отличается любой волевой акт, начинается лишь с того, что цель превращается в планомерную линию общего поведения и реализуется вопреки всем состояниям и процессам как внутреннего, так и внешнего мира. В волевом акте происходит накопление и организация психофизической общей энергии, которые осознается нами как напряжение сил, направленное на преодоление препятствий. Если цель заключается только в формировании представления в сознании без планомерной линии поведения на практике, то стремление застревает на стадии пожелания, гипотезы, иллюзии.

Выявив основные черты и частичные акты общего психического процесса, который мы называем волей, мы получаем исходные точки для определения характера воли у отдельного человека, то есть для ответа на вопрос, каким образом влияют на его характер волевые процессы, которые могут действовать, бездействовать или действовать с нарушениями.

а) Способность принимать решения

Целостный волевой процесс всегда включает в себя частичный акт, который мы называем принятием решения. Первая стадия — это завершение выбора. Характер воли человека зависит, прежде всего, от его способности принимать решения. Насколько важен этот вопрос с точки зрения характерологии, видно из того факта, что есть люди, которые не могут завершить волевой акт, потому что не могут принять решение, сделать выбор из разных возможностей. Они не могут поставить перед собой однозначные цели, им трудно довести до завершения акт выбора, поэтому они стараются отложить выбор и порой оказываются в положении буриданова осла. Нередко они ставят свое решение в зависимости от внешних вещей, например, считают пуговицы у себя на пиджаке.

Добавим, что такие нерешительные люди могут быть очень упорными и последовательными в достижении цели, если только другие люди избавят их от труда принимать решение. Эффективность действия воли ограничена у них лишь тем, что они не могут сами принимать решения.

Если мы обнаруживаем у человека неспособность принимать решения, то для характерологического анализа его личности очень важно знать, что эта неспособность не является первичным качеством его характера, а может иметь разные причины. Таких причин три.

а)Первая из них лежит в области стремлений. Любое волевое решение требует принесения в жертву целого ряда возможностей (этот момент жертвы особо подчеркивает Грасль в книге «Слабость воли», 1937). «Действие означает переход под влиянием решающего стимула от полноты жизни к односторонности. Хотя решение может быть взвешенным, оно выражает лишь часть нашей сути. Другие возможности, заключенные в этой сути, в результате этого уничтожаются» (В Дильтей. П.с.с. VII, стр. 206). И для человека тем трудней принять решение, чем больше он стремится сохранить полноту своих возможностей и чем меньше он готов ради осуществления одной возможности пожертвовать другими. Решение в этом смысле всегда означает отказ, и оно особенно трудно для человека, который не привык ни от чего отказываться, и оно тем трудней, чем многообразней его стремления. Такие люди хотели бы делать одно,