user - Философия вождизма. Хрестоматия

не бросая другое, и в итоге не знают, что они должны делать и вертятся в круге представлений о возможном и желаемом.

Поскольку решение всегда означает отказ от других целей, понятно, что его принятие особенно трудно для людей с дисгармоничными устремлениями. Чем больше в одном человеке противоположных стремлений, тем меньше шансов, что одно из них возобладает. Г; те в «Клавиго» показывает человека, который разрывается между честолюбием и любовью и делается безвольным орудием своего друга, который говорит ему: «Нет в мире ничего более жалкого, чем нерешительный человек, разрывающийся между двумя чувствами; он хотел бы соединить их, но не понимает, что соединить их могут лишь те самые сомнения и беспокойство, которые его мучают».

Если такая нерешительность уходит своими корнями в устремления, то две другие ее формы - в самоволие и мироощущение.

б)Есть нерешительность, которая основывается на страхе взять на себя ответственность и риск. Большинство решений заключает в себе риск, они предполагают наличие мужества, чувства ответственности и веры в собственные силы. В любом случае «все решающие и ценные действия совершались без гарантии успеха» (Ницше). Такой страх перед риском и ответственностью мы почти всегда встречаем у людей с астеническим самоволием. Отдельным стимулам к действию у этих людей противостоят представления, которые мы воспринимаем как сомнения в исходе, в возможных последствиях и в своем праве на действие. Тем самым подрывается почва, на которой только и может вырасти решение, предполагающее отсутствие сомнений. Каждый действующий человек, как сказал Гете, не имеет совести, а Ницше добавил: «и знаний; он забывает многое, чтобы делать одно, и знает лишь одно право, право того, что теперь должно быть сделано». «Любое действие включает в себя забвение, как жизнь всего органического - не только свет, но и тьму». Мысли обо всем, что может случиться, ослабляют решимость, как у Гамлета.

в)Наконец, корни нерешительности могут быть в мироощущении. Подавленное, депрессивное настроение ослабляет волю человека не только тем, что происходит общее обеднение ценности эндо- тимных стимулов, но и тем, что из него вырастают мысли о теневых сторонах жизни, о возможном несчастье, о бесперспективности и бесцельности любых инициатив, которые противодействуют и без того слабым стимулам, и человек погружается в летаргию нерешительности. Оптимистическое же настроение, наоборот, помогает оценить ситуацию как благоприятную и облегчает волевое решение.

Генетический вопрос, то есть вопрос, насколько качества характера зависят от наследственности, а насколько их можно приобрести или воспитать, имеет особое значение в случае со способностью к принятию решений... Нет сомнений, что это качество можно воспитать, по крайней мере, до определенной степени. В любом случае, воспитание, которое лишает человека чувства ответственности, не дает ему принимать решения и брать на себя риск, имеет меньше шансов сделать его способным к принятию решений, чем воспитание, которое заставляет его без помощи извне принимать решения и брать на себя ответственность.

б) Самостоятельность при постановке целей

От способности к принятию решений следует отличать самостоятельность при постановке целей, хотя оба эти признака личного типа воли взаимосвязаны, так что люди, неспособные принимать решения, часто представляют другим ставить перед ними цели, чтобы таким образом избежать дилеммы выбора. Однако эти качества не тождественны. При нерешительности речь идет о неспособности сделать выбор между возможными целями и взять на себя ответственность за это решение, а о недостаточной самостоятельности при постановке целей мы говорим, когда человек включает свою волю лишь в том случае, если цели перед ним поставлены другими.

Людей, самостоятельно ставящих цели, мы называем автономными, а их антитип - гетерономными натурами. Автономное поведение проявляется в самом чистом виде, когда человек включает свою волю лишь в том случае, если он сам ставит пред собой цели. Так Цицерон говорит в трагедии Шекспира о Цезаре: «Он никогда не делает дело своим, если не дал ему толчок». Автономный человек особенно остро переживает момент самоопределения, свободы действий и суверенитета своего Я. Именно это самоопределение своего Я при постановке цели, благодаря чему одаренный волей человек раскрывает себя между третьим и четвертым годом жизни, называют первым периодом упрямства. Склонность ребенка в этом возрасте говорить «нет» каждый раз, когда от него чего - требуют, можно понять как открытие им своей способности самоопределяться в воле. Ребенок сражается не за какую-то другую цель, а за то, чтобы доказать себе и другим самоопределение своего Я в функции воли. Конечно, это детское упрямство еще очень несовершенная форма испытания автономии своего Я в воле, так как воля лишь тогда обретает смысл в личности как целом, когда служит определенному стремлению. Упрямство и своенравие ребенка это формальная работа воли на холостом ходу, когда она еще не нашла свой материал, а лишь упражняется. Но когда развитие воли останавливается на этом первом этапе и мы встречаем у взрослого такое же упрямство и своеволие, мы расцениваем это как инфантилизм. Такое поведение взрослого Клагес называет эрзацем силы воли в собственном смысле слова, которая может быть направлена только на цель, определяемую ценностями человека. В упрямстве же и своеволии нет ничего определенного, а только отказ от признания чужого авторитета. Понятно, почему упрямство и своеволие сочетаются с раздутым чувством собственной значимости и честолюбием. Поведение такого человека ясно показывает, что он не склонен играть роль подчиненного, потому что в каждом акте, в котором он ставит свою волю на службу какому-то делу или лицу, он видит посягательство на свою самостоятельность. При всех этих формах индивидуалистического своеволия речь идет не о настоящей самостоятельности при постановке целей, а лишь о ее видимости, карикатуре на нее.

Разумеется, и настоящее автономное поведение самым тесным образом взаимосвязано с чувством собственного достоинства. Люди, у которых это качество имеет положительный характер, более склонны к самостоятельной постановке целей для себя, чем люди, у которых это чувство слабей.

Самостоятельность при постановке целей сродни и стремлению к власти, так как это стремление включает в себя и тенденцию к самоопределению. С другой стороны, не у каждого человека, способного к самостоятельной постановке целей, стремление к власти является главной движущей силой, так как эта способность вполне может сочетаться с готовностью к подчинению, если она основана на понимании необходимости сверхиндивидуальных ценностей, - такая форма автономии воли требуется, прежде всего, от солдат.