user - Философия вождизма. Хрестоматия

От государства завоевателей — к национальному государству

Великие мировые державы — вавилонская, персидская, империи Александра Великого и Чингисхана начинались с простого факта, который превращался в столь же простой политический механизм: могущественный вождь, окруженный кликой, состоявшей частично из жрецов, набирал сколько нужно воинов из своего народа и подчинял себе столько народов, сколько мог. Пределом для него была смерть, бунт против него его клики или тот случай, когда он нарывался на более сильного. Римская империя была исключением в этой серии: завоевание мира осуществлялось городом-государством в таких формах, при которых могли плавно сменять друг друга олигархия, тирания и самая неуклюжая из форм власти — правление солдатских императоров.

Такая мировая империя уже по своей идее диаметрально противоположна нынешним идеалам территориального единства народа и чистоты нации в этническом и расовом смысле, добровольного ограничения сферы выполнения своей всемирно-исторической задачи. Этому научила история. Александр Великий, который сначала хотел отомстить персам за Грецию, был в Азии ослеплен блеском мировой империи и стал поощрять смешение македонцев с персами.

Если мы сравним нынешние мировые империи англичан и французов, то сразу же увидим различия. После того, как потерпела крах наполеоновская идея Соединенных штатов Европы, у французов остался только путь колониальной экспансии вне Европы. Англия либо создавала государства белых (Канада, Австралия), либо порабощала «цветных», на которых англичане смотрели сверху вниз. Жители Индии были для них лишь «туземцы» без собственного имени, чем древний культурный народ был глубоко оскорблен. Таким образом, Британской мировой империей правил государственный народ.

Иное дело французы. У них нет расовой гордости и они беспрепятственно смешиваются с цветными. В их представлении о мировой империи преобладает идея культурной миссии. В этом они идут по стопам древних римлян. Париж, как и древний Рим, играет роль «города-государства» во всемирной империи.

Коснемся теперь вопроса, кто, собственно, является носителем власти в государстве. Поскольку дни империализма, по крайней мере, в прежних формах, сочтены, картина развития представляется нам следующей. На определенной территории обосновывается определенный народ, с древности или, как в США, - в результате иммиграции. Государственный народ, национальное ядро этого народа, воплощает в правящем слое нацию, ее субстанцию, ее ритм, ее целеустремленность и ее формы жизни. В большинстве случаев он вступает в конфликт с живущими на той же территории нацменьшинствами. Способы решения этого конфликта различны. Фашизм хочет сделать из всех живущих в Италии одну итальянскую национальность. В Швейцарии мирно уживаются вместе три нации. Национал-социализм ставит обязательным условием руководящую роль государственного народа, который один и годится на эту роль по расовым задаткам, но не отнимает у других народов право жить по-своему.

Лучше всего выразил идею народного, национального государства Ф.-Л. Ян. Он писал: «Не наложенная извне государственная веревка создает народ. Людей нельзя запихивать, как сельдей в бочки, запирать их толпой в клетку. Вынужденное нахождение вместе не создает истинного союза. Мирное, доверительное сосуществование, привычка друг к другу, взаимное уважение формируют народ и то национальное сознание, которое связывает его воедино и сохраняет... Государство без народа ничто, бездушное, искусственное образование; народ без государства ничто, бесплотная схема, вроде кочующих по миру цыган и евреев. Только народ и государство вместе образуют Империю, а ее связующей силой остается национальное сознание».

От теократии - к идее Империи

Мы постепенно подошли к ключевому вопросу, связанному с понятием государства... Есть большая историческая вероятность того, что государственный идеал в нынешнюю эпоху движется в указанном нами направлении. Но далее следует законный вопрос о содержании, о смысле и ценности государства.

Можно увернуться от ответа и сказать, что переживание своей принадлежности к народу иррационально и не может быть сформулировано. Горе тому, кто рискнет разложить народное сообщество на понятия! Лучше молчать. Мистерия нации открывается только тому, кто молчит, или тому, кто жертвует собой в борьбе за свободу нации.

Мы не будем заставлять тех, кто так говорит, думать иначе. Но на станциях исторического пути каждый раз снова встает вопрос о смысле бытия государства и народа.

Напомним, что в древних империях всегда были жрецы, которые искали этот смысл. Сильней всего их влияние было в Египте. Но мы обратимся к тем примерам, которые знаем лучше — к истории греческого и еврейского народов. Оба они создали теократические государства.

Согласно еврейскому учению, Бог сам определяет этику, обычаи и государственную форму. Если народ будет ему повиноваться, он будет жить, ибо он призван стать первым народом в мире и подчинить себе все прочие народы, жизнь которых не имеет никакого иного смысла.

Мы имеем здесь в религиозном обрамлении явные притязания на мировое господство маленького и слабого народа, чувствующего себя благодаря идее богоизбранности сильным и непобедимым... Все другие народы рассматриваются им как неполноценные, причем речь идет не о культурной неполноценности, что выражено в греческом понятии «варваров», а о религиозной неполноценности, то есть отверженности. Это понятие играет важную роль в Евангелиях: фарисеи смотрели на бедняков, грешников и мытарей как на отверженных, и те сами верили, что они такие. Иисус пришел, чтобы исцелить их от этой веры. Еврейская теократия была уничтожена в 70-ом году. Еврейское государство, которое сегодня пытаются восстановить в Палестине, имеет практический, экономически-финансовый характер.

А как обстояло дело с теократией в древней Греции? Боги руководили всей жизнью народа, у Гомера в легкой, у философов и трагиков - в тяжелой и серьезной форме. Дионисии и тому подобные мероприятия после исследований Бахофема, Ницше и Роде стали неотъемлемой частью наших представлений о Греции так же, как остракизм, черный суп и фриз Парфенона. Человек мог и должен был ощущать в этом государстве неизмеримую высоту осуществления своего человеческого бытия. Творческий дух греков был конечным содержанием смысла этого государства. В экстазе искусства, в качестве творца и качестве зрителя, этот народ и это государство осознавали свой конечный смысл. Когда это прекратилось, закончилась историческая миссия греков. «Демоном» Платона, Сократа и всех великих греков была субстанция этого народа, это был Бог, который заставлял его страдать, говорить, ваять, петь и творить. Это бла, особенно у Платона, идея вечного царства духа, которое человеку надо только обрести.