user - Философия вождизма. Хрестоматия

Авторитет может быть первичным и производным. Это различие важно для узаконивания авторитета. Первичный авторитет в нем не нуждается, производный не может без него обойтись. Макс Вебер различал три типа господства: легальное, традиционное и харизматическое. Это деление неудовлетворительно. Первые два типа узаконены, закон третьего — в личности самого властителя.

Вебер смешивал господство и авторитет. Но власть любого уровня может иметь авторитет, а может и не иметь. Авторитет позволяет достичь более высокого уровня власти, чем насилие. На высшем уровне возможно идеальное сочетание авторитета и господства (авторитарные государства), но всегда были и есть много случаев господства без авторитета. Эта ненормальная ситуация ведет к разрушению власти или переходу ее в более авторитетные руки. История знает много примеров: достаточно вспомнит Римский сенат, который сначала имел авторитет без власти. Потом власть без авторитета, а потом ни того, ни другого, или отношения королей династии Меровингов с их мажордомами или французской Директории с Наполеоном или судьбу современных парламентов.

Господство и авторитет несоизмеримы. Орудия господства - приказы и принуждение, авторитет же нуждается в признании тех, кто ему подчиняется.

2) Укажем теперь место руководства в системе властных отношений. Это место определяется тремя основными чертами руководства.

а) Во-первых, уровнем власти, которой обладает настоящий вождь. Он находится посередине между низшей и высшей ступенями шкалы власти, о которой говорилось ранее, между простым влиянием и господством. Руководство это более чем влияние - это определяющее влияние, но не господство; это противоположный полюс господства. Господство, в конечном счете, сводится к голому насилию и постоянно угрожает насилием, оно совершенно не зависит от признания подданных. Настоящий вождь никогда не работает с помощью приказов и принуждения. Его задача - быть лидером, а не диктовать, его орудие — переубеждение в самых разнообразных формах, от мягких уговоров до страстной пропаганды.

Но этим мы еще неопределяем место вождя в системе властных отношений. Может быть, его и нельзя точно определить. Даже язык, по крайней мере, немецкий, этому препятствует. Зато в английском языке есть слово, которое, несмотря на свою многозначность, употребляется именно для обозначения власти, которая не превращается в господство. Это слово «control». Им определяются отношения между фирмой и правительством, партией и ее вождем, Конгрессом США и президентом. Нам придется ограничиться определением руководства как власти, обладающей большой волевой энергией, но не волей к господству. Руководство это энергичная, но ограниченная власть. Ограничения могут быть внешними, но их может устанавливать для себя и сам обладатель власти. Мы видим в этом случае самоограничение человека, который мог бы стать повелителем, но не хочет. Только тогда вождизм обретает свое полное нравственное значение. Вождь в высшем смысле слова это вождь, обладающий тем чувством меры, которое греки от Архилоха до Платона и Аристотеля восхваляли как одну из главных добродетелей. Это вождь, который, благодаря господству над своими желаниями, не превращает власть в господство.

И все же вождизм трудно определить только по уровню власти, потому что он легко может превратиться в господство. Так случилось с вождями племен послекаролингской эпохи и с епископами римской общины. Обратный процесс - феодальная раздробленность монархического государства. И то, и другое может происходить вопреки существующему правопорядку. Вряд ли можно говорить при этом и об исторической закономерности. Спор о так называемой «проблеме вождя» был спором о том, неизбежно ли превращение вождя во властителя или нет. Это был праздный спор: ни одна из сторон не смогла привести убедительные доказательства своей правоты.

Для нас важней, что обе роли, вождя и повелителя, может играть одновременно одно и то же лицо: в одной группе оно может быть повелителем, а в другой — только вождем, как премьер-министр в парламентском государстве или президент США. В масштабах государства такая комбинация в смысле координации обоих типов власти почти необходима. Дэвид Юм однажды заметил, что даже самый могущественный деспот не сможет сохранить власть над своими подданными, если он не будет «вождем» для своих преторианцев.

б)Вторая существенная черта - непременная связь руководства и авторитета, как теоретического, так и эмоционального, особенно если вождь выступает в роли воспитателя. У политического вождя на переднем плане стоит, разумеется, эмоциональный авто ритет. Настоящему вождю он обязателен. Он возникает из диалектического единства вождя и его последователей, которые подчиняются ему по своему свободному выбору, в противоположность слепому повиновению диктатору. Отношения между вождем и его последователями это всегда отношения взаимной лояльности и верности. Эта идея лежит в основе германского права. Ею руководствовался и Август, устанавливая свой принципат.

в)Третье. Вспомним различие между первичным и производным авторитетом. Авторитет настоящего вождя всегда первичен. Он не получает его от кого-то, это атрибут его личности. Вождем можно назвать человека, одаренного харизмой. Верховный правитель должен обладать первичным авторитетом. Только такой чело век может стоять во главе «авторитарного» государства.

Власть вождя это всегда власть, предполагающая личную ответственность. Настоящий вождь несет ответственность только перед своей совестью и Богом и он не может свалить ее на другого, не может ни за кого спрятаться.

Любое стремление к власти может сопровождаться желанием не только оправдать власть нравственно, но и добиться ее правового признания. Вождь тоже может быть склонен верить, что у него нет лучшего средства обеспечения своей позиции, чем ее легализация. Таким образом он пытается устранить опасность со стороны конкурентов. Во многих случаях вождю или тому, кто хочет им стать, приходится бороться против существующего правопорядка. Есть много способов самоутверждения, несмотря на эти препятствия. Можно, не свергая легальную власть, подчинить ее своему авторитету или заключить с ней союз: на этом строились отношения Бисмарка с королевской властью в Пруссии. Но бывает также, что желание легализации заведомо исключено и даже представляется абсурдным. В ряде случаев вождь вполне довольствуется незаконной властью. Но именно в политике, в соответствии с диалектикой власти и права, не всегда, но чаще всего, воля к власти является одновременно волей к созданию правопорядка. Когда эта воля достигает своей цели, руководство часто превращается в господство.